Мы пригубили коньяк, подняв предложенный Голицыным тост за возрождение рода Бельских.
После нескольких нейтральных тем Трубецкой вновь задал мне очень неудобный вопрос:
— А как вы относитесь к женитьбе, Веромир? — При этом он внимательно следил за моей реакцией.
Что ж, я мысленно рассмеялся: вот и дошли до второй главной темы беседы!
— Рано еще мне об этом задумываться, — ответил я, кстати, не покривив душой ни на грамм.
— Ну, об этом никогда не поздно задуматься! — лукаво заметил Трубецкой. — дело-то молодое…
— Подумаю, — обнадежил я своего собеседника, но, видимо, отсутствие в моем голосе энтузиазма не порадовало его. — а что? Есть варианты? — все-таки не удержался от подколки.
— Хм…
В душе я торжествовал. Надо же, похоже мне удалось самого Трубецкого смутить. Но все это длилось буквально несколько секунд.
— А если бы были? — спокойно ответил он. От меня не ускользнуло явное удивление на лице Голицына.
— Если были бы, то несомненно рассмотрел бы, — сообщил я ему.
— Это правильно. — кивнул мой собеседник.
Спустя полчаса я откланялся. Больше о делах мы не говорили, так что разговор был общим. Правда, еще поднимался вопрос о моем отце. Это я уже сам решил побольше о нем выяснить, но отвечали князья очень неохотно. Провожать меня пошла …Елена — похоже, отец ее заставил. Выглядела девушка уставшей и неразговорчивой, тем не менее, на прощание чмокнула меня в щеку и гордо удалилась. Хм… и что это было?
На гостевой стоянке стоял в одиночестве мой флайер. Войдя в него, я сел и устало откинулся на сиденье.
— Ну как, господин? — вопросительно посмотрел на меня слуга.
— Все хорошо Ефим! Поехали домой.
Флайер поднялся в воздух, а я, глядя в окно, размышлял. В целом, на мой взгляд, переговоры прошли достаточно успешно. Мне недвусмысленно озвучили предложение и даже намекнули на возможность женитьбы, но вот я, судя по всему, немного удивили их: не растаял, не обрадовался…. Интересно, что они предпримут сейчас? Понятно, что я им нужен…
Когда мы добрались до дома, было уже около часа ночи. Встревоженная Даша встретила нас с напряжённой улыбкой, но я, непринуждённо улыбнувшись в ответ, успокоил ее, после чего принял душ и сразу завалился спать
Поместье Трубецких
Кабинет главы Рода
— И что ты скажешь? — Сергей Ильич посмотрел на своего старого друга. — Как он тебе?
— Силен! — покачал тот головой. — И знаешь, Сергей, похоже, он прекрасно понял все наши намеки, и тем более — предложение женитьбы. У меня вообще создалось впечатление, что это не мы с ним играли, а он с нами.
— Ты прав. — Его собеседник задумчиво пригубил коньяк. — Мне тоже так показалось. А не просто он, ох, не прост! Кстати, ты смотри внимательнее за Олегом. Сдаётся мне, парнишка не успокоится. Это же из-за Елены?
— Из-за нее, — поморщился Голицын. — Мы уже с тобой разговаривали на этот счет…
— И ты, Андрей, дал обещание, что все объяснишь сыну. Ты ждешь, что тот же самый Веромир его покалечит?
— Покалечит?! Моего сына?! — рассмеялся Голицын. — Ты это сейчас серьезно?!
— Абсолютно серьёзно!
— Да Олег выиграл пять турниров шпажистов!
— А у Веромира отец был… когда он еще был, его учили лучшие фехтовальщики рода. И ты забыл, кто у нас в Российской Империи имел лучших фехтовальщиков? Какой род?
— Бельских…
— Вот именно!
— Я с ним поговорю.
— Постарайся уж! Мне почему-то кажется, что они уже договорились насчёт дуэли.
— Но Веромир…
— Что «Веромир»? — усмехнулся Трубецкой. — Он что, должен тебе все рассказывать, что ли? Успокоил тебя, и ладно.
— Я с ним поговорю сегодня.
— Поговори. Кстати, почему жены-то твоей не было?
— Не получилось у нее… Да и хотел я поговорить с мальчишкой без женщин.
— Это, конечно, правильно, — кивнул Трубецкой, — но ты должен познакомить их: Яна умеет общаться с молодежью.
— Сделаем. Ты Вяземских пригласил?
— Да, а что делать? — тяжело вздохнул Трубецкой. — Дружественный нам род, как-никак. Я намекал, чтобы они дочь не брали с собой.
— Ну, в этот раз она вела себя нормально, — успокоил его Голицын. — По крайней мере, скандала не было. Но с Бельским потанцевала.
— Вот эту девку надо оградить от парня! — помрачнел Трубецкой. — Нечего ей тут делать, она нам все испортить может своей непосредственностью.
— Ты хочешь с Анастасией на эту тему поговорить? — Голицын скептически поднял брови.
— С обеими.
— Ух, ты! Расскажешь потом. Удачи тебе в этом нелёгком деле! — улыбнулся Голицын. — Ладно, оставим пока этого Бельского в покое. Давай-ка наши дела обсудим, а то я не хочу задерживаться: надо еще промыть мозги одному слишком несдержанному молодому человеку…