Мало кто начинал так удачно, как Винтер. Поступив с ранних лет на военную службу, он быстро выдвинулся. Однако, став офицером, не замедлил лишиться уважения своего начальства и был сослан за дурное поведение на остров Рэ, в один из колониальных батальонов. Здесь на первых порах он вел себя так примерно, что можно было подумать, будто он исправился. Но, получив новый чин, Винтер опять пустился во все тяжкие и в конце концов, чтобы избегнуть наказания, дезертировал. Он явился в Париж, где своими лихими проделками привлек к себе внимание полиции и стяжал сомнительную славу искуснейшего мошенника и шулера.
Имея бешеный успех в свете, Винтер обвел вокруг пальца немало представителей высших классов. Он посещал князей, герцогов, сыновей бывших сенаторов, и именно они и дамы их круга стали главными жертвами его опасных талантов. Особенно дамы: сколько их не предостерегали, они неизменно поддавались его обаянию и не могли отказать ему в удовольствии обчистить их. Уже много месяцев полиция охотилась за обольстительным молодым человеком, который, беспрерывно меняя обличье и местожительство, ускользал как раз в ту минуту, когда его готовились схватить. Наконец дело было поручено мне.
Винтер был одним из тех бессовестных ловеласов, которые, обманывая женщин, непременно еще и грабят их. Я подумал, что среди его многочисленных жертв найдется хотя бы одна, которая из чувства мести согласится навести меня на след этого монстра. После упорных поисков я, кажется, нашел сию Ариадну. Но так как далеко не всякая брошенная женщина готова выдать полиции коварного изменника, я решил действовать осторожно. Надо было сперва прощупать почву и ни в коем случае не выказывать враждебных намерений в отношении Винтера, чтобы не оскорбить нежные чувства, которые, несмотря ни на что, остаются в глубине любящего сердца. Я выдал себя за священника того самого полка, которым будто бы командовал бывший любовник дамы. Так как мои манеры, одеяние, язык полностью соответствовали роли, которую мне пришлось играть, я сразу же завоевал доверие покинутой красавицы, и она, сама того не желая, выдала все необходимые мне сведения. Она рассказала мне о своей сопернице, которая тоже успела уже натерпеться от Винтера, но, несмотря на его дурное обращение, не имела сил порвать с ним и продолжала приносить ему все новые жертвы.
Я познакомился с этой очаровательной особой и, чтобы снискать ее расположение, представился как друг семьи ее любовника. Я сказал, будто родители молодого повесы поручили мне уплатить его долги, и если она согласится устроить мне встречу с ним, то первая получит возмещение убытков. Мадам X была не прочь воспользоваться случаем и восстановить урон, нанесенный ее весьма скромному состоянию. Однажды утром она уведомила меня, что вечером будет обедать со своим любовником в "Галиоте" на бульваре Тампль. С четырех часов, переодетый рассыльным, я уже дежурил у дверей ресторана. Я простоял часа два, когда вдруг увидел гусарского полковника, приближавшегося в сопровождении двух лакеев — это был Винтер. Когда он подъехал, я предложил подержать лошадей и получил согласие. Винтер вынул ногу из стремени и уже ступил на землю, — теперь-то он мой!.. Но, встретившись со мной взглядом, он одним махом вскочил на коня, хорошенько пришпорил его — и был таков.
Неудача ужасно огорчила меня — ведь он, казалось, уже был в моих руках, — но я не потерял надежды. Некоторое время спустя мне сообщили, что он должен быть в кафе "Арди" на Итальянском бульваре. Я опередил его, явившись на место с двумя агентами. На этот раз я все предусмотрел, и он не смог ускользнуть: ему пришлось сесть в нанятый мной фиакр. Доставленный к полицейскому комиссару, он стал утверждать, что вовсе не Винтер. Однако, несмотря на знаки отличия и многочисленные ордена, украшавшие его мундир, это был тот самый человек, которого мне поручили арестовать, что и было надлежащим образом установлено.
1814 год был одним из самых удачных в моей жизни: мне удалось поймать особенно много преступников. Некоторые из этих случаев сопровождались весьма необычными обстоятельствами. Вот одна из таких историй.
В течение трех лет некий человек, выделявшийся огромным ростом, совершил в Париже множество краж. По описаниям наружности, сделанным пострадавшими, нельзя было не узнать Саблена, исключительно ловкого и смелого вора, который, выйдя на волю после нескольких лет заключения и каторжных работ, вернулся к своему прежнему ремеслу, обогащенный тюремным опытом. Полиция много раз пыталась арестовать его; самые искусные ищейки гонялись за ним, но безуспешно: когда они являлись на место, его там уже давно не было. Наконец им надоела эта погоня за невидимкой, и мне поручили найти и поймать Саблена, если это вообще возможно. На протяжении пятнадцати месяцев я испробовал все средства и способы, чтобы встретить его. Но он появлялся в Париже лишь на несколько часов и, совершив кражу, мгновенно исчезал, словно растаяв в воздухе. Из всех полицейских я один знал Саблена в лицо, и потому он боялся меня больше других. У него было прекрасное зрение, и он так ловко избегал меня, что ни разу мне не довелось увидеть даже его тень.