В марте 1932 года, когда компания Boeing поставляла бипланы для армии и флота, на рампе компании мое внимание привлек совсем другой военный одноместный самолет. Это был P-26 Peashooter, первый армейский истребитель-моноплан. Peashooter очаровал меня, потому что он представлял собой технологическое недостающее звено между бипланами и монопланами. В нем сочетались типичные для бипланов черты, такие как открытая кабина, фиксированное шасси и внешние несущие тросы, с одним низким крылом, которое вскоре станет стандартом для истребителей.
Все эти "Боинги" я оценивал с учетом своих растущих, но все еще в значительной степени интуитивных знаний об авиационном дизайне. Я довольно хорошо понимал, что к чему в самолете, потому что с ранних лет понимал, что воздух - это текучая среда, по которой самолеты "плывут". Именно поэтому конструкторы обтекают их и располагают так, чтобы они балансировали в полете. Именно поэтому у самолетов крылья, как у птиц, и хвосты, как перья стрелы, и почему у хвостов есть рули, как у корабля, и элеваторы, как у кита.
Если самолет выглядит правильно, то он и летает правильно, гласит старая авиационная пословица. Хотя я узнал, что это в основном правда, она меня не удовлетворила. Мне нужны были настоящие знания и четкие ответы. Почему именно самолеты летают? Сколько в авиационном дизайне было искусства, а сколько науки?
С возрастом поиск информации превратился в личный квест, который занимал все больше времени. Я изучал орлов, несущихся по ветру, делал заметки о пролетающих над головой самолетах, сидя на велосипеде, и следил за словами моих соседей-фабрикантов, когда они ворчали о своих рабочих буднях в Boeing. Я также читал все, что попадалось мне под руку. Как только на обложке "Популярной механики" появлялся самолет, я тут же выкладывал 25 центов из своих с трудом заработанных денег за бумажный проезд, чтобы купить его в местной аптеке.
Мои друзья по-прежнему хотели стать пилотами. G-8 and His Hattie Aces, Tailspin Tommy и Ace Drummond развлекали нас в печати или на экране в местном кинотеатре. Летные истории, такие как "Воздушные приключения Джимми Аллена", попадали в наши гостиные благодаря радио. Однако, как бы гламурно ни выглядела профессия пилота, я знал, что это не для меня. Мне хотелось чего-то другого от авиации, но я не мог понять, чего именно.
───────
Ответ пришел в тот день, когда я наблюдал, как очередное чудо Сиэтла, модель 247, взлетает с аэродрома Боинг-Филд. Это был февраль 1933 года, и мне было 11 лет. Изящный и элегантный, с низким крылом и двумя радиальными двигателями, Boeing 247 стал первым в мире современным авиалайнером. В нем были места для 10 пассажиров и колеса, которые убирались в полете. По сравнению с ним все остальные самолеты выглядели устаревшими.
Боинг 247
Наблюдая за тем, как это пленительное видение будущего авиации исчезает вдали, я наконец-то понял, чем хочу заниматься в жизни. Я стану конструктором самолетов. Я ясно видел, что многомоторные машины, такие как Boeing 247, - это будущее авиации, и я хотел стать его частью.
В каком-то смысле я уже был авиаконструктором. Летательные аппараты рождались в моем юношеском воображении. Я рисовал их по часу, а иногда строил модели с нуля, которые подвешивал к потолку своей комнаты.
Мой потолок уже был загроможден собранными мною моделями, подвешенными на леске, которая была почти невидима. Если прищуриться, то казалось, что эти самолеты действительно летают. Я до сих пор благодарен маме за то, что она удивила меня этими наборами самолетов. Зная, как много для меня значит авиация, она время от времени приносила домой еще один или два таких набора.
Это были модели из бальзы, которые вы покрывали пропитанной папиросной бумагой. Их пропеллеры приводились в движение резиновыми лентами. Хорошо владея руками, я тщательно собирал и раскрашивал их, а затем отправлялся летать, пока они не ломались. Когда их летные дни заканчивались, я делал косметический ремонт и отправлял их на потолок.
Работая над собственными проектами, я постоянно возвращался к одной авиационной концепции, которая интриговала меня больше, чем любая другая. Это была идея огромного дальнемагистрального авиалайнера, который, следуя проложенному Линдбергом маршруту, взлетал бы и не приземлялся до тех пор, пока под его килем не вырисовывался бы далекий континент. Великие коммерческие лайнеры, о которых я мечтал, будут баловать пассажиров, даже покоряя мировые океаны.