Покрутившись вокруг своей оси, она, наконец, заметила Кулецкую и поспешила к нужному столику.
— Привет, Танюша, извини за опоздание, — виновато улыбнулась Казанцева, и поцеловав подругу в щеку, приземлилась напротив.
— Чай с облепихой и наполеон, пожалуйста, — заказала она подоспевшему официанту, и сразу приступила к расспросам, — ты надолго приехала? Как устроилась на новом месте?
— Отец квартиру купил в хорошем районе столицы. С переводом тоже все прошло гладко. Только скучаю по дому. Ты как, Машуня?
— Все хорошо. Вот пару недель назад из Германии вернулись с Сашей, там у него реабилитация была.
— Ой, что ему будет твоему Горину! Здоровый, как бык!
— Это верно, — улыбнулась Маша, — он хочет пост оставить и вернуться к бизнесу. Теперь и повод есть в виде ранения.
— То есть, возможно, ты скоро переедешь в Москву?! — счастью Кулецкой не было предела, и она, поддавшись порыву, бросилась обнимать подругу.
— Да, свадьба уже там будет. Приглашаю тебя, — она порыласьв сумочке и протянула конверт с тисненными буквами, после чего добавила, — разумеется, будем рады и твоему спутнику.
— Поздравляю, подруга! Конечно, я приду! А насчет спутника… Нет у меня никого… Буду одна.
Маша сама не поняла, как вздохнула с облегчением. Она догадывалась, что Татьяна до сих пор любит Мороза, но старалась не думать об этом. Ведь у них с Романом были путь и недолгие, но все же отношения и внутри все еще горела симпатия и чувство вины.
Несмотря на то, что всегда желала подруге счастья, Маша дико не хотела, чтобы она была с Морозом. И это не было чувством ревности, просто она знала, что Роману нужна другая девушка. Та, которую он сам выберет. А Татьяну он никогда не полюбит. Пусть она лучше отболеет сразу, чем будет питать глупые несбыточные надежды и в итоге останется несчастной.
— Не смотри так… Я люблю его до сих пор. Даже тошно. Ходила к нему тогда. Предложила себя. Но он сразу обозначил, что такая как я ему только для секса, — Кулецкая снова потянулась к пачке сигарет и стерла одинокую слезу, покатившуюся по щеке.
— У вас что-то было? — ошарашенно прошептала Маша.
— Было. Но мне еще Сергей, мой горе-поклонник, говорил, что Мороз с тобой и с остальными девушками — это два совершенно разных мужчины. Я вот не верила… И проверила, — не удержавшись, Кулецкая всхлипнула и крепко затянулась.
— Танюша, твой мужчина еще впереди, — попыталась утешить подругу Маша и вдруг побледнела.
— Что случилось? — встрепенулась Кулецкая, — на тебе лица нет!
— Мутит немного…
— Беременная что-ли?
Увидев робкую улыбку и смущение, она рассмеялась:
— Ох, и Горин, ох и чертяка! Давно?
— Еще в больнице, кажется.
— Счастлив, наверно, сволочь?
— С ума сходит. Стоит чихнуть и у него приступ паники. Поэтому и свадьба так скоро. Говорит, дети должны в браке родиться.
— Дети? — присвистнула Кулецкая.
— Двойня.
— Охренеть! — Татьяна торопливо потушила сигарету и расплылась в улыбке.
Она была искренне рада за подругу, ведь теперь им нечего было делить. Невольно вспомнилось то, как после больницы Горин запретил ей приближаться к Маше, но постепенно оттаял и теперь был не против их общения. Еще бы, ведь двое детей и брак привяжут к нему Казанцеву намертво. Добился своего, паук.
Подруги еще долго болтали обо всем на свете и перепробовали все десерты заведения. Казалось, они будут секретничать до самой ночи, но Маше позвонил Горин.
— Да, Саша, я тепло одета. Да, охранник ждет в машине. Витамины выпила. Нет, не одни сладости… Кофе? Нет, ты же против. Пью облепиховый чай. Нет, ничего не болит, — Казанцева скорчила недовольное личико и закатила глаза, но тут же осеклась, — нет не корчу гримасы. С чего ты взял? Скажи честно, ты соскучился?
Она улыбнулась и повесила трубку, а потом виновато улыбнулась подруге.
— Ты же не обижаешься?
— Беги уже к своему Горину.
Когда Маша торопливо накинула пальто и обнявшись с подругой уже заторопилась к выходу, Кулецкая крикнула вдогонку, заранее зная ответ:
— Мань! Ты хоть счастлива с ним?
— Очень, — улыбнулась та и скрылась в дверях.
Татьяна еще долго смотрела вслед подруге и, занятая своими мыслями, даже не сразу заметила официанта:
— Текилу, пять шотов, — бросила она, обратив внимание на вытянувшееся лицо, молодого человека, — чего застыл? Живее. И пепельницу поменяй.
Она знала, что сегодня еще раз поедет к Морозу и только потом улетит. А значит, для того, чтобы стерпеть его нелюбовь — нужно выпить. Так будет легче. Залить глаза и усыпить гордость.