Калле старался наблюдать эту жизнь со стороны, как будто проводил собственное антропологическое исследование.
– Вон она. – Винсент показывает в сторону лестницы.
Пия тоже их увидела. Она что-то говорит своему коллеге, Калле его почти не помнит. Он маленького роста, красивый, но без изюминки. Кажется добрым и застенчивым. Единственное, что Калле знает о нем, это то, что медсестра Раили – его жена. Он приветливо машет Калле рукой и исчезает на лестнице.
Пия останавливается в проходе и конфискует синюю алюминиевую банку джин-тоника у двух девиц с короткими лохматыми стрижками.
– Вам придется пройти в один из баров, если вы хотите выпить, – говорит она.
– Да ладно тебе, – громко протестует одна из девиц.
Она кладет руки на пояс и смотрит на Пию. На ее толстовке стразами написано: «SEXY BITCH»[6].
– К сожалению, таковы правила.
– Ну и плевать на них, тебе-то что?
– Мне жаль, девушки. Я делаю свою работу.
– Фашисты тоже так говорили.
Голос девицы становится выше на октаву. Проходящие мимо люди смотрят с любопытством.
– Долбаная фашистская подстилка, – визжит ее подруга.
Пия усмехается:
– Спасибо. Так меня еще не называли. Во всяком случае, в этом круизе.
– Можно получить обратно напиток, чтобы я могла его выпить в каюте?
Пия отрицательно качает головой.
– Тогда это, в принципе, воровство. Мы сейчас напишем жалобу. Ты наверняка сейчас сама его выпьешь.
– Жалобу можно оставить на стойке информации у выхода из магазина. Сотрудники службы непременно помогут ее составить. Мне пора. Считаю, что вам нужно немного остыть с помощью пары стаканов воды. Вечер только-только начался.
– Черт возьми, как достало это общество нянек, – возмутилась девица, увлекая за собой подругу.
– Еще один обычный рабочий день? – интересуется Калле.
– Готова поспорить, ты особо не скучал по «Харизме», наблюдая эту сцену. – Пия подмигнула ему. – Пойдем?
Внутри Калле поднимается еще одна волна беспокойства. Скоро настанет решающий момент. Маленькая коробочка в кармане пиджака вдруг кажется тяжелой, как свинец.
Но Винсент согласится. Конечно же согласится. Они не раз говорили о том, что однажды поженятся.
– Ну и идиоты, – комментирует происходящее Винсент.
– Нужно стараться не забывать, что на самом деле большинство из них прекрасные люди.
Пия первая идет к лифту.
– А те, что не очень прекрасные? Что с ними делать?
– Чаще всего оказывается достаточно с ними поговорить, и они успокаиваются. – Пия нажимает кнопку вызова лифта. – Если они совсем пьяны, мы отправляем их в специальные «камеры-вытрезвители». А если дело совсем плохо, то высаживаем на сушу при первой же возможности и передаем в полицию.
Двери лифта звякают и открываются. Оттуда выходит высокая статная женщина. Он видит форму Пии и ухмыляется:
– Мальчики, что же вы такое натворили? – Улыбка женщины обращена к Винсенту. Флиртует! Явно заявляет о себе выпитый виски.
– Лучше не знать, – весело отвечает Пия, входя в лифт.
– Я могу помочь, если понадобится надеть на них наручники, – кричит женщина им вслед. Винсент смеется и спрашивает Пию:
– Тебе не бывает страшно?
– Бывает. Но нас четверо охранников на борту. И мы редко ходим поодиночке. Я буду вместе с коллегой, как только отведу вас на мостик.
– А оружие у вас есть?
Лифт приезжает на десятую палубу. Калле чувствует, как пот под мышками просочился до пиджака. Он смотрит на Винсента и Пию и не верит, что два его мира соприкоснулись.
– Только дубинки, – отвечает Пия. – Нам не нужны пневматические пистолеты. Их наличие обязательно привело бы к трагедии.
Она первая выходит из лифта. Здесь тихо и спокойно. Вниз ведут только лестницы. Стеклянные двери конференц-залов делают их похожими на террариумы. Вот и дверь на прогулочную палубу. А потом стена, отделанная деревянными панелями. Пия вставляет карточку в электронный замок. Набирает код. Раздаются четыре пронзительных сигнала, и она толкает незаметную дверь.
Сердце Калле отчаянно бьется. Он едва понимает, что происходит. Он так долго это планировал, так часто представлял во всех деталях, что теперь ему кажется: вот он, приступ дежавю. Они входят. Капитан Берггрен уже ждет.