– Я скоро вернусь, – обещает он. – Не открывай никому дверь, кроме меня или мамы.
Томас встает с кровати с облегчением оттого, что больше не нужно прикасаться к коже малыша. Ему хочется вымыть руки.
В зеркале он видит, что мальчик сел на кровати за его спиной. Единственная лампа освещает волосы ребенка сзади. Вокруг его головы будто светится нимб.
Что-то с ним не так. Что-то очень сильно не так.
– Жди здесь, – говорит Томас.
Он уже почти у самой двери, когда чувствует, что сзади за пиджак его тянет маленькая ручонка.
– Останься. Ты нужен мне.
– Я вернусь, – обещает Томас, понимая, что лжет.
Возвращаться он не собирается.
Мальчик отпускает пиджак, и в комнате воцаряется тишина.
Под ложечкой сосет от плохих предчувствий, кожа Томаса как будто сжалась на теле.
Он протягивает руку к замку.
И вдруг чувствует, что его шею обхватывают руки, а в спину между лопатками упираются колени. Мальчишка прыгнул ему на спину и повис, как обезьяна.
Маленькие ручки сжимают шею Томаса и давят на адамово яблоко. Он начинает задыхаться. Томас пытается разжать руки ребенка и освободиться от этой мертвой хватки. Кончики его пальцев погружаются в плоть мальчика, кожа его как будто отслаивается, и Томас чувствует скелет ребенка.
Мальчишка обхватывает талию Томаса ногами.
– Отпусти меня, – хрипит тот из последних сил.
В глазах становится темно. В ушах стучит. Томас наклоняется вперед и пытается сбросить мальчишку, освободить шею от мерзких ручонок. Но ему это никак не удается. Видимо, этот ребенок сумасшедший, иначе откуда у него такая сила? Шее больно, больно, больно… Голова вот-вот готова лопнуть, и что это за звук звякающих ножниц или стригущего секатора, черт бы его побрал?..
Томас изо всех сил прижимается спиной к стене. Хватка мальчишки слегка слабеет, когда он оказывается между стеной и телом Томаса. Тот наконец отрывает от себя руки и ноги ребенка и слышит, как маленькое тельце шлепается на пол.
Шея страшно болит. Томас пытается дышать, но это причиняет невыносимые страдания. Он заставляет себя дышать. Темнота в глазах начинает рассеиваться.
Несколько быстрых шажков, и ребенок уже стоит между Томасом и дверью в коридор. Закрывает выход своим худым тельцем; он такой бледный, что будто светится в сумраке каюты.
Томас протягивает руку к выключателю, и помещение внезапно озаряет яркий свет. Мальчик вскрикивает и закрывает глаза ладонями.
Из груди Томаса невольно вырывается слабый стон.
Мальчику на вид лет пять. Но грудная клетка впалая, как у старика. Кожа висит, словно одежда, которая на два размера больше, чем тело. А лицо… Скулы торчат, кожа серого цвета. Когда мальчик щурится на яркий свет, на щеках появляются какие-то странные, неестественные углубления.
Это такая болезнь, когда дети стареют раньше времени… как она там называется?.. Видимо, она поражает мозг…
– Ты отсюда не выйдешь. – Мальчик убирает ладонь от лица.
Его огромные глаза часто моргают, реагируя на яркий свет. Мальчик, вернее, существо выглядит таким маленьким, таким тщедушным и слабым, и все же Томас боится его.
Он смотрит на дверь туалета справа от себя. Прикидывает, как ему поступить. Из туалета никуда не убежать. Но он мог бы там закрыться. Рано или поздно телефон окажется в зоне действия сети. Он может, наконец, стучать в стены. Кто-нибудь будет проходить по коридору и услышит. Может быть, вернется мать ребенка.
Что такое могло с ней случиться?
Томас вдруг представляет, что хозяйка сапог тоже в каюте и все это время наблюдала за ролью мальчика в своей игре.
Томас протягивает руку и толкает дверь в туалет. Свет падает на коврик персикового цвета, такой же точно, как в каюте у них с Пео, и на такую же белую занавеску душа. Она задернута наполовину, но Томас видит, что за ней пусто.
Он бросается к двери туалета, но мальчишка его опередил. Опять его руки на шее, ноги обвивают талию. На этот раз ребенок не сзади. Страшное лицо прямо перед глазами. Мерзостный кислый запах исходит изо рта мальчишки. Томас делает шаг назад в глубь комнаты, спотыкается, падает на спину. Его голова оказалась в миллиметре от края кровати. Мальчик сидит верхом на его животе. Прижимает к полу руки Томаса. Наклоняется.
Из бутылки в кармане выливается пиво. Под мышкой становится тепло и мокро. Томас же это едва замечает. Нейронные связи мозга замыкаются, передают информацию о том, что он видит. Каждая мельчайшая деталь предстает кристально ясной, словно время остановилось.
Глаза мальчика горят синим огнем, но обвисшая кожа вокруг безжизненна. Он открывает рот и растягивает сухие потрескавшиеся губы. Показывает желтые зубы и синего цвета десны с темными пятнами.