Потом самка приходит в себя и стирает кислоту чем-то вроде тряпки. Когда она смотрит на тебя, то видит только заостренный нос Черепобоя. Возможно, она видит цифру побед на боку истребителя. Возможно, она понимает ее значение, видела его раньше. Непонятно каким образом — по расположению ее лицевых пластин и припухлости между ними, по группировке ее ротовых пальцев, — но ты понимаешь, что она напугана. И она знает, что ты это знаешь. Даже если она выберется из кабины, дальше ей не пройти. Она в нуль-пузыре. Он ее остановит. А ты контролируешь кнопку. Если она выберется, ты можешь нажать на кнопку и наполнить ее кабину вакуумом. И когда ты это сделаешь, невозможно сказать заранее, насколько она будет сильна, сумеет ли заставить себя выкарабкаться окончательно, сможет ли добраться до тебя быстрее, чем Черепобой умчится. Возможно, у тебя еще осталось несколько плазменных зарядов. Возможно, и у нее осталась последняя вертушка, припасенная как раз для такого момента.
Ты не можешь сказать, откуда тебе это известно, но она хочет жить.
И ты хочешь жить.
Прыжковый снаряд, выпущенный в нуль-пузырь в упор, самоуничтожается при попадании. Любая связь с пузырем невозможна. Он просто летит по орбите. При нынешней скорости через какое-то время Черепобой пройдет на минимальном расстоянии от флота тивари, когда обогнет полюс и направится к экватору. Орбиты должны совпасть.
Ты смотришь в космос, потом на тивари.
Она тоже смотрит наружу. Дымчато-серые моргательные мембраны то открывают, то закрывают черные бусинки ее глаз. Потом она переводит их на тебя.
Ты говоришь себе, что она думала о доме, если у тивари вообще есть такое понятие.
Она достает тряпку, которой протирала стекло кабины, смачивает об нее кончик руки, потом что-то царапает на стекле. Вскоре ты видишь, что она вытравила на стекле копию фигурки человека, нанесенной на корпус Черепобоя. Она отклоняется назад, и ее сотрясают конвульсии. Ты не сразу понимаешь, что она смеется.
На твоей верхней губе выступают капельки пота.
Ее конвульсии постепенно стихают, прочные чехольчики накрывают глаза, и ее тело начинает разбухать и сжиматься в ритме легкого и равномерного дыхания сна. Значит, все это было ловушкой, слишком соблазнительной приманкой, которую командование Корпуса не могло игнорировать. Вот почему здесь оказалось намного больше кораблей тивари, чем ожидалось. И у тивари есть еще корабли — невозможно сказать, насколько больше. Те, что мы уже уничтожили, могут оказаться лишь частью, их авангардом. Гордость ослепила тех, кто планировал нашу атакующую волну, кто допустил мысль, что тивари бегут, что они в отчаянии, в то время как они заманивали нас в пространство, которого могли достигнуть беспрепятственно.
Это не твоя вина. Не ты сбрасывал начальству информацию.
И неожиданно ты ловишь себя на том, что смотришь в далекое пространство с редкими звездами — ты игнорировал призыв с пятой базы на Магдалене. Людей, которые благодарили бога за твое появление возле планеты.
Хотя тивари и развиваются уникально на каждой планете, где приживаются их семена, все они вырастают до одинаковой взрослой формы. И они защищают своих, как бы те ни отличались внешне. Вот почему они так яростно сражались, когда люди обнаружили, что тивари проникли за край галактического рукава — отступление означало бы, что они бросают своих.
Ты моргаешь, убирая из глаз слезы. Свет в кабине приглушен, интерфейсная жидкость не перемешивается.
Один глубокий вдох порождает следующий. И еще один. И еще. Руки сводит судорогой из-за гипервентиляции. Ноги разбухают твердыми и болезненными узлами. Задний мозг подсказывает, что твои эмоции глупы. Тивари — всего лишь блохи размером с человека. Ты вклиниваешь паузы между вдохами. Паузы удлиняются, пока дыхание не становится нормальным, и твои руки расслабляются.
Ты слишком высокого мнения о тивари. Много людей поумнее тебя размышляли над этим сценарием и решили поместить тебя туда, где ты сейчас находишься. Они на тебя рассчитывали. Они не ошибутся. Ты не знаешь всего. Это не твоя работа и никогда ею не была. Ты знаешь то, что знаешь — суть и правду. И твоя работа — прогнать тивари.
А теперь твоя работа — выжить.
Ты засовываешь руки в контактные перчатки. Это самое комфортное положение в Черепобое. Ты щелкаешь пальцами, шевелишь кистями, сжимаешь большой и указательный пальцы. Черепобой никак не реагирует. Интерфейсная жидкость светится сапфировой голубизной, пузырится и испускает озон.