Поначалу мир был пуст и темен и духи жили во мраке.
Солнце проснулось первым, и от его жара водяные пары поднялись в небо, а земля высохла. Затем проснулись остальные духи — человек, леопард, журавль, лев, зебра, гну и даже гиппопотам. Они бродили по равнинам, возбужденно разговаривая.
Но когда солнце село, животные и человек остались в темноте. Им было страшно во мраке. И лишь утром они снова смогли ходить.
Но человеку не захотелось пережидать каждую ночь. И однажды человек изобрел огонь, чтобы иметь собственное солнце — тепло и свет, подчиняющиеся его воле. Огонь отделил его от животных и в ту ночь, и навсегда.
Поэтому человек всегда стремился к свету. К свету, дающему ему жизнь, к свету, в который он вернется.
И по ночам, сидя вокруг огня, люди рассказывали друг другу правдивые истории снова и снова.
Мэгги решила стать частью света.
Она сбросила металлическое тело, так долго бывшее ее домом. Сколько она провела в нем? Века? Тысячелетия? Эпохи? Такие меры времени больше не имели смысла.
Став энергетической структурой, Мэгги и остальные научились сливаться, растягиваться, мерцать и сиять. Она научилась зависать среди звезд, превратив сознание в ленту, вытянутую и во времени, и в пространстве.
Она носилась от одного края галактики к другому.
Однажды она прошла сквозь энергетическую структуру, которой теперь была Афина. Мэгги ощутила ребенка как легкую щекотку, своеобразный смех.
Разве это не здорово, прабабушка? Навещай иногда Сару и меня!
Но ответить Мэгги не успела. Афина была уже слишком далеко.
Я скучаю по своему металлическому телу.
Это сказал Бобби, которого она встретила зависшим возле черной дыры.
Несколько тысяч лет они разглядывали черную дыру, держась в стороне от горизонта событий.
Все это прекрасно, сказал он. Но иногда мне кажется, что я предпочел бы старую оболочку.
Ты стареешь, сказала она. Совсем как я.
Они прижались друг к другу, и этот район вселенной ненадолго осветился смеющимся ионным штормом.
И они попрощались.
Мэгги решила, что это уютная планета.
Небольшая, довольно каменистая, больше половины покрыто водой.
Она опустилась на крупный остров неподалеку от устья реки.
Солнце висело над головой и грело достаточно сильно, чтобы над илистыми берегами поднимались испарения. Мэгги заскользила над аллювиальными равнинами.
Ил выглядел слишком искушающим. Она остановилась и принялась сжимать свою энергетическую структуру, пока та не обрела достаточную плотность. Взмутив воду, она стала черпать жирный и плодородный ил, пока на берегу не образовался холмик. Тогда она стала формировать его, пока тот не обрел сходство с человеком: руки в бока, расставленные ноги, круглая голова с наметками глаз, носа и рта.
Некоторое время она разглядывала скульптуру Жуана, погладила ее и оставила сохнуть на солнце.
Осмотревшись, Мэгги увидела травинки, покрытые яркими кремниевыми бусинками, и черные цветы, стремящиеся поглотить каждый квант света. Увидела серебристые силуэты, мелькающие в мутной воде, и золотые тени, скользящие по индиговому небу. Увидела огромные чешуйчатые туши, бродящие и ревущие вдали. А ближе, неподалеку от реки, вырвался на волю мощный гейзер и в теплом тумане вспыхнула радуга.
Она была одинока. Не с кем было поговорить, не с кем поделиться этой красотой.
Услышав нервный шорох, она поискала источник звука. Рядом с рекой из густого леса деревьев с треугольными стволами и пятиугольными листьями выглядывали крохотные существа с глазками, рассеянными по всей голове.
Она полетела к этим существам, подбираясь все ближе и ближе. А потом легко проникла внутрь, добравшись до длинных цепочек особой молекулы, инструкций для следующего поколения. Сделав небольшое изменение, она выскользнула обратно.
Издавая пронзительные звуки, существа разбежались, подальше от странного ощущения, когда внутри них что-то меняют.
Она не сделала ничего радикального, провела лишь легкую настройку, толчок в нужном направлении. Изменение продолжит мутировать, а мутации будут накапливаться еще долго после того, как она покинет планету. И через несколько сотен поколений изменений окажется достаточно, чтобы высечь искру, которая будет поддерживать свое существование, пока существа не начнут задумываться о том, как сохранить кусочек солнца живым по ночам, как называть разные вещи, и станут рассказывать друг другу истории о том, как возник мир. И они смогут выбирать.