Нечто новое во вселенной. И кто-то новый в семье.
А пока можно на время вернуться к звездам.
Мэгги стала подниматься над островом. Море внизу посылало на берег волну за волной. Каждая волна догоняла и превосходила предыдущую, выкатываясь на берег чуть дальше. А клочки морской пены взмывали в воздух, и ветер уносил их в неизведанные края.
© Ken Liu. Waves. 2012.
Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале
Asimov's Science Fiction.
© Андрей Новиков, перевод, 2016
© DAHR, илл., 2016
Лю Кен (Liu, Ken)
____________________________
Кен Лю родился в Ланчжоу (КНР). Когда мальчику было 11, семья перебралась в США. На новой родине Лю закончил Гарвард с двумя дипломами, программиста и юриста, после чего занялся литературной деятельностью, писал прозу и поэзию, в том числе в соавторстве с женой-художницей, а также переводил с китайского.
Первый жанровый рассказ «Карфгенская роза» писатель опубликовал в 2002 году. К настоящему времени выпустил полсотни рассказов и повестей и два романа. Рассказ «Бумажный зверинец» (2011) принес Лю три самые престижные премии: «Хьюго», «Небьюла» и «Ворлд фэнтези». Рассказ «Моно-но аварэ» — еще одну премию «Хьюго». Читателям «Если» Кен Лю знаком по рассказу «Исчисляемый». Рассказ «Волны» удостоен премии «Канопус», номинировался на «Хьюго» и «Небьюлу». Кен Лю живет с семьей в Бостоне, штат Массачусетс.
Николай Ютанов
АНГЕЛ ЮЖНОГО ОКНА
БОЛЬШАЯ УЧИТЕЛЬСКАЯ СКАЗКА
/фантастика
/гуманитарные технологии
/постчеловечество
Посвящается Кате
Двойная звездная система подвернулась ну очень удачная. Молодой белый сверхгигант не старше ста тысяч тропи-ческих-канонических лет и белый плотный колобок, пытающийся процарапать метрику в процессе движения. Оставалось состарить сверхгиганта, чтобы приподнять давление в котле, поиграть с орбитами и дать выверенную дефлаграционную волну. А главное — «побольше пионов для чрезвычайно сильного взаимодействия!» Пахли такие пионы очень странной семантикой, но сверхновая рванула предельно грамотно. Оболочка просветлела в нужном темпоритме, состав звезд оказался самым что ни на есть подходящим, и добротный нейтронный захват пошел. Так что обогатим родную Галактику тяжелыми элементами! И звезд с планетами мимоходом нарожаем…
Ррин смотрела на дело графем и пиктограмм своих, а перед глазами полыхал раскаленный смерч в Долинне и папин завод, металлической стружкой разлетавшийся в лимонно-желтых бешеных волнах взрыва. Давно это было. Еще до первой смерти.
И тут Ррин почувствовала, что пространство дало трещину. Удар чужого Знака был настолько силен и умел, что ткань мироздания лопнула. Ррин прошиб озноб. Она почувствовала леденящее дыхание пустоты. Все теплые звезды сошлись в шальной хоровод блеклых, смазанных теней, танцующих на грани бездны.
«Не знаю, за кого меня приняли, — зловеще подумала мерцающая, — но явно хотели пришить!..»
Опять запульсировали гамма-железы. Каким-то двенадцатым чутьем Ррин поняла, что сейчас ее накроет. И накроет так, что в мире не останется не только эха, но даже воспоминаний о ее существовании. В сознании всплыла самая заветная, самая бородатая шутка злого учителя Тана: «Если ты чувствуешь себя непобедимым или осознаешь, что боевая эскадра из ста Мастеров Знака — сущий пустяк, а пламя первозданного Ллема — всего лишь выхлоп фотонного отражателя твоего игрушечного дрона, но если есть возможность — беги, малышка, беги!».
И Ррин исполнила завет блистательно. Быстрее ее в Стае точно никого не было. Она скользнула по краю разлома пространства и почувствовала дыхание мировой неопределенности.
«Управлять этим меня так толком и не научили, — леденея от ужаса, сообразила Ррин. — Учебка пошла, когда я во второй раз собралась бежать… Пришлось читать залпом нуднейшую библиотеку инструкций. В сухую, без катарсиса».
И тут энтропийный канал чуть не слизнул ее с кромки мира.
«Мамочка! — сгоряча завопила Ррин на всех частотах. — Спаси меня, Леди Энтальпия!»