Группа направления «СОС» просит серьезнее отнестись к их «вынужденному смелому и решительному шагу откровения и просит всех, у кого есть еще хоть крошка силы воли и мужества, поднять вопрос о создании специальной комиссии по расследованию случаев психотеррора с целью разоблачения действий виновных в этом лиц, принявших преступное участие в этих деяниях и предания их суду народа…».
ГЛЕБ.
МОЛОДОСТЬ СИБИРИ 5, 1991
Похитители разума
Запад проигрывает в битве за умы людей. Не дает результатов ложь, подтасовка фактов, попытки выдать черное за белое. Остается одно: контроль за человеческим поведением, технические манипуляции с сознанием, которые превратили бы мыслящего человека в робота.
Кремовый конверт средних размеров ничем не выделялся. Адрес корпункта АПН в Нью-Йорке написан от руки. Обратного адреса нет. Я вскрыл письмо ножницами.
Нет, оно не взорвалось. Но я никогда не забуду того потрясения, которое испытал, когда познакомился с его содержимым. В маленькой, оттиснутой в дешевой типографии брошюрке было всего 16 страниц. Ее автор представлял, какое впечатление она может произвести.
«Друзья, – писал он. – Я знаю, что вашим первым побуждением будет отмахнуться от меня, как от какого-то „чокнутого“… Я знаю, что мой рассказ звучит как сюжет низкопробного фантастического боевика про шпионов. Такое никогда не случается в жизни. Проблема в том, что это все-таки случилось. В моей жизни. Это может случиться и в вашей, если мы не объединимся в борьбе за то, чтобы разоблачить эту атаку на человеческое достоинство и противостоять ей. Я был, возможно, одной из первых жертв зловещей программы. А без вашей помощи, будьте уверены, – не последней…».
Подпись: Марти Коски, Оттава.
Дальше шли три странички, озаглавленные: «Мой рассказ».
Рассказывалось, действительно, невероятное.
Марти Коски – финский иммигрант, осевший в Канаде. Конец 70-х годов застал его на юго-западе страны, в городе Эдмонтоне, где он работал сварщиком Тогда-то все и началось.
Сначала появились голоса. Какие-то голоса звучали в квартире, нет, скорее прямо в голове, накладываясь на его собственные мысли, путая их, заглушая странными командами. Марти Коски казалось, что чужая воля словно проникает через потолок из квартиры этажом выше.
Но мыслимо ли? Конечно, нет. В конце концов сварщик смирился с тем, что он, по-видимому, страдает неким нервным расстройством. Денег, чтобы обратиться к врачу, не было, впрочем, со временем «болезнь» стала представляться ему довольно безобидной. Ну, побубнит кто-то в голове некоторое время, и все. Отключается, как по часам.
Но летом 1979 года началась уже полная чертовщина. «Мне казалось, что я теряю контроль над большинством функций тела и над эмоциями», – пишет Коски. Будто кто-то посторонний управлял его сном, чувствами вкуса и запаха. Одна и та же еда казалась соленой, а секундой позже – горькой. Находясь в квартире, он спал не более часа в сутки, но стоило выйти на улицу, как его охватывала непреодолимая сонливость. Работа кишечника расстроилась. Сердце произвольно меняло ритм, как если бы кто-то включил его, как мотор, на разные обороты.
В декабре 1979 года Марти Коски положили в больницу госпиталя университета Альберты в Эдмонтоне. Диагноз: «сердечный приступ». Никакого приступа сварщик не помнит. Но сопротивляться уже не было сил. Точнее, не было воли.
Именно здесь, в этом научно-исследовательском госпитале закрытого типа, Марти Коски впервые с ужасом осознал: нет, он не болен. Он – жертва, на первый взгляд, фантасмагорических, а на самом деле абсолютно реальных и оттого еще более жутких экспериментов.
Их цель – управление человеческим разумом. Кто-то бьется над тем, чтобы «стереть» в нем, Марти Коски, его неповторимую человеческую индивидуальность.
Из живого человека делают робота, действующего по заложенной программе. Кто?