– Он ходил в дождевике?
– Да. В белом.
– В белом, – машинально повторил я. – Спасибо вам.
Я отошёл от окошка, вышел на улицу. Холодный туман дохнул в лицо и уложил волнение.
Заглянул в полуразрушенный, захламлённый средневековый замок
Опять попал на рынок. Прямо у входа стоял горбатый, с морщинистым, как залежалая картофелина, коричневым лицом, старик в грязном пальто, чёрной войлочной шляпе.
Он разложил в коробке зеленоватые матовые, полупрозрачные камушки.
– Дайте один, – сказал я горячечным голосом. – Что это такое? Вас ист дас?
– Фосфоре, – сказал старик. – Дэсмит ка… – старик губами и пальцами пытался объяснить цену.
Я бросил камушек в карман, кинул в коробку гривенник и размашистыми шагами почти полетел по направлению к своей резиденции. По пути заскочил в универмаг напротив и купил за 60 рублей светло-серый, почти белый плащ-дождевик.
Вбежав в гостиницу, я врезался в толпу юных спортсменов, и они расступились. Мой путь был в парикмахерскую.
Пройдя по коридору, я попал в маленький зал. Здесь было лишь одно кресло, и оно пустовало.
Я потребовал, чтобы меня коротко подстригли и тщательно побрили.
Покинув парикмахерскую, я вновь бросился к администраторше. Дежурила всё та же – видимо, суточное дежурство.
– Извините, пожалуйста, ещё раз, – сказал я.
Её глаза широко раскрылись от внезапного страха, но она наконец узнала меня и спросила:
– Что нужно?
– Я забыл ключ в номере, и когда я ушёл, дверь захлопнулась. У вас нет запасного ключа? – задыхаясь, проговорил я.
– У нас двери не захлопываются, – строго сказала женщина. – Наверное, вы потеряли ключ.
– Нет, – сказал я. – Я точно помню, что забыл ключ в номере.
– Вы так полагаетесь на свою память? – иронически спросила она. – Если вы не запирали дверь, она не могла сама запереться.
– Но я уже пытался войти и не смог.
– Попытайтесь ещё раз. Проверьте как следует, – пожилая женщина смотрела на меня с сочувствием, как на больного.
Я поплёлся на второй этаж, ожидая крушения.
Разбежался и толкнул свою дверь.
Она легко отворилась.
Ключ мой лежал на столе.
Ключ лежал в луже крови. Кровь уже свернулась, застыла, красная, неяркая, как мороженое мясо.
Кровью была наполнена пепельница, и вмёрзла в свернувшуюся массу наполовину выкуренная сигарета.
Кровь вокруг пепельницы.
Застывшие струи вели со стола на пол.
На полу – всего несколько растёкшихся капель крови.
Сладковатый запах вызывал волнение в горле, тошноту. Я распахнул окно и стал жадно глотать свежий ветер.
Размахнулся и вышвырнул пепельницу в туман.
Она достигла земли и с оглушительным звоном рассыпалась на тысячи осколков.
Я уже ничего не боялся.
Нашёл у умывальника влажную тряпку и начал с усилием водить по столу.
Убедился, что кровь натуральная, и тщательно протёр стол и пол – стались лишь маслянистые тёмные следы.
Я сел на одеяло, которое ночью принял за мертвеца, вытащил из кармана кусок фосфора и намазал им глаза и веки. Причесал волосы и вышел из номера, запер дверь.
Постучался в соседний справа номер.
– Йа, йа, – раздался скрипучий девичий голос.
Я вошёл – передо мной во весь рост стояла юная девица с тёмно-каштановыми волосами, с нежным белым лицом.
Зрачки её стали огромными, и я услышал вопль. Она упала навзничь. Сначала был глухой звук, потом стук головы об пол.
Я шагнул к шкафу и открыл его, чтобы полюбоваться собою в зеркале.
Да, теперь меня нельзя было отличить от Того.
Я широко улыбнулся, обнажив зубы, но отражение не улыбалось. Оно печально и зло смотрело на меня. Жёсткие, прямые складки вокруг его губ.
– Ну…
Я услышал этот короткий и вечный звук, как скрежет адской машины, металлический голос микрофона.
Затряслось моё тело холодной волной.
Это было он – повыше меня ростом, с чёрными, как ничто, волосами.
Он больше ничего не сказал и устало откинулся к стене шкафа – зеркала не было.
Кривая усмешка промелькнула на его открытом, мужественном лице, и лицо внезапно посинело и стало твёрдым и холодным, как обмёрзший камень.
Грубая серая верёвка вонзилась петлёй в его шею, убегала ввысь.
Стекло и жемчуг с чёрными дырками – мёртвые глаза пронзали мою голову, мой мозг насквозь.
Янтарный Гугон – беспощадный мир!
Художник Роман Афонин
Объявления
ОТКРОВЕНИЯ БОГОРОДИЦЫ:
Россия – место битвы с Драконом!
Я не желаю более видеть Россию бешеной собакой, кусающей святых и исторгающей проклятия с пеной на устах.