А ночью дверь мою сшибло с петель, сервант опрокинуло. Хвосты эти были везде. Меня они не трогали, только касались и уползали, но все другое они крушили без разбора. Я к ним даже привыкать начала. Но тут прямо передо мной один хвост надулся шаром, набух и лопнул. И выползла из этого нарыва такая гадина, что и сравнить не с чем. Как жаба, но страшней в тысячу раз, ростом с ребенка десятилетнего. И уставилась она на меня синими-синими глазищами, круглыми и без белков. Меня трясло безостановочно, потом рвать начало до желчи, до крови. А она все смотрит и смотрит. Перед самым рассветом она придвинулась вплотную и черным языком прямо в лицо мне. Язык огромный, от него жар. Я в крик, а голоса нет. А тут еще три таких гадины, и все смотрят на меня. Я без чувств повалилась. Проснулась только в двенадцатом часу. Везде разгром, слизь какая-то и на полу, и на стенах, и на потолке. Я бегом из дому, в центр этот. Прислали они двоих. А те на меня набросились, чего, мол, зря гоняла, ничего нового нет, эта картина сотни раз уже имела место какое-то, все известно, в таком духе. Вместо того, чтобы помочь мне, я ж виноватой и оказалась. Они ушли, только слизь соскребли немного в банки свои. Вот тогда я к вам в первый раз пришла, да нервы мне ничего уже толком сказать не дали. Деваться некуда, хоть в богадельню из своего дома беги. Но я все надеялась, что уйдут они от меня, полтергейсты проклятые, чего им у старухи взять! Каждую ночь ждала!
А как вернулась – эта гадина сидит в темном углу и глядит. А под ней лужа слизи. И дверь не закрыть, она валяется на полу, вся искуроченая. Упала я в прихожей – и как в бреду, ничего уже не помнила, всю ночь по мне кто-то ползал, кто-то слизью мочил, глазели, скрежетали в уши, вонь какая-то шла, все как в бреду. И весь день я провалялась. И всю другую ночь. Я на себя потом в зеркало глядела: да разве ж я была такой безумной патлатой старухой? В таком виде вообще никуда не сунешься! Вот как бывает, пока все нормально – и вид у тебя хороший, и верят тебе и помочь готовы, но как чего случится – сразу как за бортом, никому не нужен, никто не верит, все отворачиваются!_
И все же за эти две ночи я немного притерпелась к ним, смирилась. Такого лютого страха как в начале уже не было. И вот тогда-то все только и началось. Опять возникла из нарыва жаба, опять глазела. А потом прямо в паркете вдруг вспучилось что-то, прорвалось и дыра какая-то получилась. В дыре этой кишмя кишат гадины всякие. А жаба меня языком притянула к краю, сбросила вниз… вот где я подумала, что с ума сошла. Ведь под полом соседи, что на втором этаже. А я не к соседям попала, а в болото какое-то змеиное. Везде хвосты и щупальца, все чужое, страшное, а меня положили на мокрое, круглое, и шесть гадин стоят и смотрят. Молчат. Я глаза терла, щипала себя, но ничего не пропадало, это был не сон.
Они держали меня так долго, что уже ночь давно кончилась и день прошел. Я ничего понять не могла, зачем они меня утащили. А сама все Бога молила – только б не разорвали как Нюську, только б не сожрали как пса соседского. А потом смекнула, что они соображают, что я человек, а не тварь животная. Только толку от этих моих догадок не было. Я лежала и думала, что если удастся вырваться из их лап, все брошу к чертовой матери, уеду из Москвы куда глаза глядят. А они меня как прожигали чем-то, как прощупывали и в теле и в голове, в голове больше. Только никаких приборов у этих жаб не было, они просто смотрели. А у меня будто внутри головы кто-то копошился, ползал. Выпустили они меня на четвертый день, я потом по календарю проверяла и по телевизору, не ошиблась. Но никуда убежать я не могла. Три дня лежала в лежку, и никто не появлялся, никаких полтергейстов не было. А потом снова началось: хвосты лезли, набухали, рвались, а из них не жабы выползали, а множество мелких гадин, совсем крошечных, они везде расползались, многие вообще из квартиры уползали, многие в трубы залезали, в водопровод и в канализацию, в газовые трубы даже через конфорки. Я снова к врачихе бегала, та психиатру меня показывала – ничего.
По ночам моя квартира стала заполняться каким-то зеленым туманом, может быть, паром или дымом. Я почти ничего не видела, в воздухе постоянно кишели какие-то твари. Потом я начала ощущать, что мне приказывают что-то делать. Например, встать и открыть окно. Я вставала открывала – и тут же прямо в воздухе появлялся горящий шар, он вспыхивал внезапно, уменьшался почти до точки и пропадал в ночной темноте, эти твари как-то выбирались наружу. Меня это почему-то не пугало, пускай и другие поймут, что не врала! Они меня заставляли уходить из дома на два-три дня, а сами что-то все время делали, даже кирпичная стена была полуразвалена, из комнаты можно было перелезть в кухню. Никто не хотел мне помочь. Эти страдания такие, что не дай Бог никому…