Давно ль сбирались воедино
Князьям подвластные полки?
Не помнят старцы, и не дивно –
Века их слишком коротки,
Короче распрей и раздоров,
Изъевших ржой былую мощь.
Неужто сгинула котора
И день сменил глухую ночь?
Встречает ратников Олешье
У полноводного Днепра.
Ручьями – конно, вплавь и пеше,
Войска стекаются.
Пора!
* * *
Готово все к великой сече,
Томится праведная рать,
Уж отговорены все речи –
Пора и дело зачинать!
Галицкий Мстислав крут.
Лих – не зря зовут Удалым.
«Ратный труд – мой труд!»
Тыща молодцев с ним.
Молодцам – река не река,
Им одно – что Днепр, что ручей:
«Что с того – темна, глубока?
Не разъест водица мечей!
Что с того – что тыща всего?
Не считать пришли – воевать!
Смелому – копье не копье,
Храброму – стрела не стрела,
Удалому – жизнь не мила!
И доколь еще выжидать?!»
Холодна в апреле вода,
Перед битвою в самый раз.
Враг стеной стоит – не беда,
Коль порыв лихой не угас!
Ох, горяч в руке верный меч!
Резв в бою Мстислав Удалой –
Вот у первого гостя с плеч
Голова слетела долой.
От стрелы кольчуга спасла,
От копья укрыл красный щит.
Весел князь– еще не пришла
Сила, что его победит.
Широка ты, степь, велика –
Есть куда бежать степнякам.
Но истек весь кровью мурза,
На коне не держится сам.
Пять нукеров верных мурзу,
Завернувши в чахлый лесок,
Заховали в этом лесу
И скорей давай наутек.
«Князь урусов удалью пьян,
Он погонею увлечен –
Не полезет в дикий бурьян.
Жди, мурза, ты будешь спасен!»
Конь-огонь под князем горяч,
Скалит зубы, рвет удила.
Кто сказал, что Мстислав не зряч?
Зряч! Поводья рука свела –
Конь хрипит, но послушно в лес
Седока своего несет,
Ты смирися в груди его, бес,
Бес погони – черед твой придет!
А пока – овраг не овраг,
Яма волчья, сучья поверх
Не укроют тебя, знатный враг,
Богатур степной, Семябек!
* * *
Чисто полюшко лева берега,
Рад-радешенек Удалой Мстислав,
Похваляется, дескать, первый я!
Горделив-спесив:
– Али я не прав?!
Аль я зла-врага не согнал с Днепра?
Вам дороженьку не открыл?
Али в сечи я не добыл добра?
И полону не полонил?
Промолчал седой Мстислав Киевский,
Не корил, раздора боясь.
Хмур-невесел Мстислав Черниговский:
– Кружит голову слава, князь!
Мы пока у порога отчего –
Мать-земля помогает нам!
Но попомни, князь, дела общего
На делишки дробить не дам!
Удалой Мстислав помрачнел лицом –
Нет, не гоже спор затевать.
Только плеть сапог обожгла свинцом,
Чуть не треснула рукоять.
Повелел мурзу привести тотчас.
Принесли мурзу, сам дойти не смог.
На лице горел уцелевший глаз,
Мог бы – взглядом урусов сжег!
Побледнел толмач, разумея речь,
А рука сама ухватила меч.
Но одернул князь толмача:
– Здесь не сеча, рубить сгоряча.
Говори, мурза, с чем пришел по нас?
И по нраву ль встреча тебе пришлась?
Говори, мурза, не тая,
На конце копья жизнь твоя!
Семябек стал половы бледней,
Побурела под ним трава,
Кровь сочилась из-под ногтей,
А из горла рвались слова:
– Безумной радости полны,
Своей не чуете беды!
Не долго потешаться вам –
Добычей будете вы псам
И Субудая и Джебе.
Горюйте ж о своей судьбе!
Из бронзы кованы их лбы,
Стальные клювы – их носы,
Как шило языки остры.
Железные сердца в груди!
Им плетью служат их мечи,
Конями – ветры во степи.
Людское мясо их еда,
А коли нет его,
Тогда
Не удержать их на цепи:
Глотая жадную слюну,
Хрипят на привязи они
И жаждут лишь одно –
Войну!
Семябек умолк, помутился глаз.
Пал ночной полог. Свет зори угас…
* * *
Восемь дней в степи стук копыт стоит.
Удалой Мстислав впереди полков.
Словно конь под ним поле-степь хрипит,
Ковылем дрожит от литых подков.
А по праву руку Волынский князь
Даниил, над ним голуба хоругвь,
Молод-юн, лицом не ударит в грязь,
Не упустит чести из цепких рук.
– Что, Данилушко, любо-дорого
По степи мести люта ворога?!
А пугали нас други-половцы!
Да теперь, гляди, поопомнились –