Поэтому нужно точно и твердо себе усвоить, что начало истории Русского народа зародилось не с начала державы князя Кия – Русской Земли, а много раньше.
«Русская Земля» или Киевская Русь – это очередной этап в истории формирования Русского государства из сходившихся сюда, в Киев, отовсюду русских племен.
Таких этапов в нашей истории было очень много, вот почему наша история пестрит такими названиями, как Росы – Скифы, Тавро-Росы, Руськолуни, Русь Лесная, Сурожская Русь, Русь Причерноморская, Русская Земля, Киевская Русь, Северная Русь, Белая Русь, Галицкая Русь, Черная Русь, Красная или Червоная Русь, Владимирская Русь, Суздальская Русь, Малая Русь, Пряшская Русь, Русь Поморская, Поруский Край, Порусы и т. д. Все это кусочки нашей истории – истории сбора наших племен и родов. Все эти этапы вместе и каждый в отдельности делали общее дело слияния племен, пока не наступил последний этап – Московской Руси, окончательно объединившей все русские племена в одно целое – Русский народ – государство Русь.
Все эти этапы как маяки среди бушующего моря. Каждый загорался в свое время, чтобы указать нашим предкам их сборное место. Если в одном месте маяк затухал под натиском врагов, то в другом месте загорался другой, с более ярким пламенем, и призыв к сбору был более мощным.
Так собирались наши предки – дальние, близкие – так собирался РУССКИЙ НАРОД.
Ю. Миролюбов. Светлая сила
Наш отец, священник, часто терпел выговоры и напоминания в период 1880–1917 гг. от архиереев за то, что не боролся с остатками Язычества, обрядовыми пережитками, верованиями и привычками крестьян. Помнится, наш дед, отец мамы, тоже священник, говорил: «А ты не знаешь, как поступить?.. А вот, скажи в церкви слово: „Православные христиане! Наш архиерей требует, чтобы на Рождество… ньям-ньям-ньям… не делали, потому что это – Языческий обычай… ньям-ньям… запрещенный церковью!“ А грех возьми на себя. Так и твои прихожане будут довольны, и архиерей тоже… А что такое „ньям-ньям-ньям“, никто не поймет». Вот что должны были делать священники, чтобы не мешать людям справлять «ДЕДОВЩИНУ», ставить СТРАВУ Роду, рассказывать древние поведки, гадать на Крещенье или считать зерна. Какой от этого убыток был христианству? Люди были ПЕРВО-НАПЕРВО связаны с ДЕДОВЩИНОЙ, а потом с ПРАВОСЛАВИЕМ. Истребляя ДЕДОВЩИНУ, можно было легко повредить христианству! Между тем, в семьях жили старые деды и бабы, которым все слова архиерея были нипочем. Они требовали исполнения ДЕДОВЩИНЫ, и считали, что если древнего обычая не исполнить, то свет «сдвинется с места», и люди погибнут. Такой была в нашей семье Праба Варвара. Она была грозной владычицей и хранительницей обрядов и обычаев. Попробовали бы ей запретить поставить в предбаннике «страву» Роду-Рожаницу или «угощенье» Домовикам!
Под Новый Год она сама ставила СОЧИВО Коляде. Как бы это ей запретили? Кто смог бы ей доказать, что этого делать нельзя? Наша Праба была женщиной твердого характера и, при случае, отослала бы самого архиерея к его текущим делам.
Не то, чтобы она была тиранической женщиной, но просто во что верила, того никому не уступала. Родных обычаев при ней никаких трогать нельзя было. Нельзя было отменить ее распоряжения, чтобы 31 декабря, в день святой Мелании делали вареники с творогом и оладьи на пиве и пекли бы большие пироги – КРУГЛИКИ с вишневым вареньем… «Та тож Вышнего славим, его солнце богатое, святое!» Она была убеждена, что Солнце, Огонь, Молния, Звезды – все это СВЯТОЕ. С первыми ягнятами она носилась как с детьми. То были АГУНИНЫ ДЕТКИ! Само ЯГНЯ было тоже СВЯТОЕ. Как же можно было ей запретить ставить СТРАВУ Роду-Рожаницу? Или поважить Зиму, заставить снять из угла с иконами ПЕРВЫЙ СНОП? Там он и стоял. Там же лежал большой, крестьянский ХЛЕБ (образ БОГА-ОТЦА), пока не становился сухим, и тогда его заменяли новым, а старый размачивали в воде и давали телятам, ягнятам или коровам, «чтоб их БОГ хранил!» У Прабы хранилась банка «Ярового меду», и если кто простужался, она его поила липовым чаем с этим медом. Она вставала очень рано и шла с молитвой зажигать огонь в печи. В тот день, когда должны были печь хлебы, Праба, зажигая солому, говорила:
«Огнику, припечи да на наши калачи! Гори ясно, чтобы не гасло! Огнику, Ягня в неби, испечи нам добрые хлебы!» После Прабкиной смерти с таким же рвением исполняла родные обычаи наша мама. Так распоряжения архиереев и не были выполнены!