– И правильно сделала, – жестко сказал Димка. – Лучше жить на вулкане, чем с таким… Это потенциальный садист!
– А ты… пьешь?
– Было. А вот уже два года вообще не принимаю. Попал с другом на «Жигулях» в аварию и получил сотрясение мозга… месяц лежал в больнице. А Петро насмерть. Хороший был парень и умница. Физмат заканчивал, далеко бы пошел.
– А за рулем ты был?
– Он. Да и «Жигули»-то его…
Они замолчали, думая каждый о своем.
– Нин, а можно я зайду к тебе вечерком, а?
– Приходи, – слабо улыбнулась она. – Мог бы и в первый же вечер придти. Не прогнала бы!
Возвращаясь с пляжа, Ханин зашел на базар, где, изнывая под палящим солнцем, аборигены торговали дарами щедрого юга. В воздухе витал волнующий аромат шашлыка…
– Покупай не глядя! – зазвенел рядом задорный девичий голос. – Мясо-вырезка, экстра класс! Отдаю почти задаром!
И Димку ожгла взглядом черноволосая красавица. Ослепила. Сразила – наповал. Мяса Ханину было не надо, а купил. Килограмм за сто двадцать рублей… И стоял, болтая с Эллочкой битых два часа, пока она не заторопилась:
– Ой, мне пора!
– А ты где живешь?
– Смотри, какой быстрый! Захочешь – найдешь. Найдешь – гостем будешь!
А на душе у Ханина вдруг стало очень нехорошо. Он вспомнил про Нину… обещал же! Ладно, сегодня к ней… куда денешься? А потом… потом видно будет!
…Нина жила на отшибе, в предгорье. Давший ей приют домик прилепился к отвесной скале, за которой начиналось сумрачное ущелье, сплошь заросшее бояркой и диким виноградом. Зато море было недалеко, прямо под горой.
Димка постучал щеколдой скособоченной калитки. Во дворе громовым лаем ответила большая собака.
– Сейчас! – отозвался звонкий голос. – Иду, иду!
У Ханина защемило сердце. Эллочка!
– Быстро ты меня нашел! – усмехнулась она, и в полутьме блеснули ее белые зубки, ровные, один к одному…
– Это ты, Дима? – за спиной хозяйки в прямоугольнике освещенной изнутри двери показалась крупная фигура Нины. – Элла, это ко мне. Можно?
– Можно! – процедила Эллочка, не разжимая рта. Она круто повернулась и ушла в дом.
– На море сходим? – предложил Димка. Оно и понятно, ему хотелось смотаться отсюда как можно быстрее. Надо же так нарисоваться!
– Да ну… надоело, – лениво протянула Нина. Она взяла со стола спички и зажгла свечу… Старый диван скрипнул под ее тяжелым телом.
– Иди ко мне, – прошептала она.
Ханин присел рядом с ней – на самом краю. Она лежала свободно и навзничь. Места явно не хватало, и, чтобы гостю было где притулиться, Ниночке пришлось закинуть правую ногу на спинку дивана. Левую же, ничуть не стесняясь Димки, она опустила почти до пола. И теперь молчала, молчала… смотрела на него в упор. Димка стиснул руками ее колени…
Через минуту Ханин понял: он у нее был первым… Димка ушел от Ниночки на рассвете.
– Отстань! – она вяло отмахивалась от его жгучих не по-утреннему поцелуев. – Хватит… ты меня уже измучил. Я спать хочу!
А днем они заплыли далеко в море, и Нина вдруг принялась его топить. Сначала вроде бы в шутку, а потом… Димка испугался всерьез. Ниночка была прекрасной пловчихой, и в воде Димка ей явно уступал.
– Никому тебя не отдам! – хрипло кричала Нина и щурилась сквозь соленые брызги. – Лучше утоплю! Мой ты, мой!
«…Женюсь!» – подумал Димка, зарываясь в горячий песок.
…Димка больше не хотел заходить на базар. Но однажды ноги сами понесли его к знакомому прилавку.
– Привет, молодой! – блеснула зубами Эллочка. – Где пропадаешь?
– Купаюсь, – пожал плечами Димка. – Кстати… а где ваша квартирантка? Что-то я уже ее два дня не вижу…
Эллочка негромко и злорадно посмеялась. Сказала:
– Уехала.
– Как так уехала?! И мне… ничего не сказала! Элла снова плеснула в него ехидным смешком.
– Тебе лучше знать, от кого она сбежала! И не велела говорить, что уезжает. И адреса велела не давать!
– А есть адрес? – уцепился Димка за последнюю фразу.
– Нет!
– Элла! – просяще сказал Димка. – Ты понимаешь… я ей деньги должен. Много! Как же теперь…
И он попер врать напропалую, лишь бы не стоять молча под пронизывающим взглядом ее черных, как угли, глаз.
– Ладно, приходи вечером, – сказала Эллочка. – Так и быть, дам тебе адрес… Эх вы, мужики!