«Сука! Плевать я…на твой гипноз… Тварь поганая!» – тяжело ворочились в мозгу Карлика гаснущие мысли Барабаша.
– Все бесполезно! – скаля желтые клыки, беззвучно закричал Красный Карлик. – Меня теперь ничто не остановит! Нигде! Никогда!!!
– Не…е…т! – страшно выкрикнула Ирина. – Сдохни!
И она, по кошачьи гибко, одним прыжком взметнулась на подоконник. Ударом ноги распахнула створки с жалобно зазвеневшими стеклами.
Карлик все понял. Он рванулся к окну, но опоздал. Оскалившись в злобной усмешке Ирина Костомарова разжала пальцы, судорожно стиснувшие верх оконного проема.
Тело ее два раза перевернулось в воздухе и глухо ударилось об асфальт.
И рухнул на пол Красный Карлик, сознание Ирины умерло… он застыл бурым комком, разлохматился… съежился. И стал сохнуть… сохнуть… Стремительно таяла тварь, пока не растеклась грязной лужицей.
Но хороший парень Володя Барабаш, который был истинным ментом, агонии врага уже не увидел.
Когда Геннадий Викторович Артюхин умер, с ним произошло нечто странное… Он вдруг почувствовал себя легким-легким и медленно стал подниматься вверх, к потолку.
Тюха с интересом посмотрел вниз и увидел чье-то распростертое на полу тело, оно было одето в его джинсы, черный свитер. Шея трупа была распорота с правой стороны и из нее еще сочилась на ковер струйка крови.
– А ведь это я! – понял наконец Генка. – И я умер! Хотя нет, это только мое тело умерло, а я жив. Ну и что мне теперь делать… куда идти?
И словно в ответ на его мысленный вопрос в левом верхнем углу комнаты возникло розоватое свечение и в нем неясно различил Тюха чье-то лицо. Самое обыкновенное, человек тот был скуласт, светловолос. Под его серыми остро прищуренными глазами сыпались мелкие конопушки, а брови более всего походили на две полоски опаленного жнивья… Только на миг явилось лицо то и тотчас исчезло.
– Кто ты? – спросил Тюха.
– Я твой отец. В земной жизни нам встретиться было не суждено. Теперь мы будем вместе.
– Отец?! – Так вот он какой… у него был! А ведь Тюха привык считать себя безотцовщиной.
Вдруг что-то неуловимо изменилось в том розоватом свечении и Генка понял: отец уходит. Так надо. Почему? А сияние разгоралось, стало неописуемо ярким. Полыхал тот свет неземной…слепил, но не ослеплял.
И тогда он услышал внутри себя Голос. Голос спросил:
– Готов ли ты умереть?
Тюха почуял невыразимое облегчение. То было ощущение странника, который после долгих мытарств наконец-то добрался до родного дома. В Голосе ясно слышалась беспредельная доброта, искреннее участие и тепло. Генка понял, что он теперь в абсолютной безопасности… и это навсегда. Навсегда!
Но тут он вспомнил, что так и не успел позвонить в «скорую»… ведь умирает его лучший друг Володя Барабаш! Вот он лежит, скорчившись у порога, правая рука крепко стиснула рукоять верного «макарыча»… а левая отброшена в сторону раскрытой ладонью вверх. Генка без труда увидел, что бьется повыше той ладони ниточка пульса – зрение Артюхина было теперь необычайно острым.
И еще Генка подумал о том, что так и не успел он жениться на Ленке и заделать ей хотя бы пару хороших крепких пацанов. На тот случай, если кому-то и впредь придется бороться с Красными Карликами.
Все эти мысли пронеслись в Генкиной голове быстрее, чем за один-единый миг. И он твердо ответил:
– Нет, я еще не готов. Мне очень нужно вернуться!
– Ты просишь за себя или за других? – спросил Голос.
– За себя… и за них, кому я нужен. За всех! – ответил Тюха искренно. Впрочем, соврать здесь было бы просто невозможно, насквозь пронизанный Говорящим Светом Генка ощущал себя прозрачнейшей пылинкой на чьей-то необъятной и могучей ладони.
– Я помогу тебе, – сказал Голос. – Ты будешь жить на Земле до тех пор, пока трое твоих детей не станут взрослыми. А потом мы с тобой снова встретимся и будем вместе вечно. Кровь больше не уходит из твоего тела… Иди!
…Артюхин очнулся.
Он твердо знал, что все произошедшее с ним только что – вовсе не бред и не галлюцинация. Никакой боли он теперь не ощущал. Генка машинально ощупал свое горло и пальцы его насквозь провалились в глубокую рану… Тюха с ужасом отдернул от шеи руку.
И в то же время Генка понимал, что встать он не может… просто не хватит сил. Тогда он пополз к тумбочке, на которой стоял телефон… Затем – к Барабашу. Встав на колени перед бездыханным телом друга, Генка бережно приподнял ладонями его голову. И Барабаш открыл глаза.