– Не сделаешь того, что говорю, будешь вечно скитаться, кто-нибудь прикончит тебя – люди ли, демон ли, не ведаю, кто-нибудь найдется. А нет, так страх источит тебя и ты зачахнешь. Страх, как лихоманка, замучит тебя. Так и знай. И не ищи других советчиков, не помогут. Совет дадут, обнадежат, но это будет ложь. Надежды нет. Жестокость – вот твое спасенье. Взлелей ее в себе, вскорми невинной кровью, и Млаве конец. Убьешь Млаву, великая судьба откроется тебе. Я прорицаю это, вижу земные богатства у твоих ног, все услады, послушными твоим желаньям и приказам. Все! Прощай!
Царевич поднял глаза, встретился взглядом с глазами ведьмы – в них горела неумолимая жестокость. Глотнув с усилием, он прохрипел:
– Погоди еще!..
– Ну?!.. Что молчишь?!
– Сколько мне осталось?
– Откуда мне знать! Смотря, что будешь делать.
– Да нет. Как скоро она нагонит меня?
– Если будешь всю жизнь бегать от нее, может и никогда. Но тебе потребуется много прыти: днем на коне, ночью – в постели, и никаких поблажек. Все время только вперед. Толь-ко-вперед. Ты готов?..
Ратибор молчал, опустив голову, прятал глаза.
– Впрочем, ты не слишком доверяй всему, что я болтаю. В старой ведьме яду больше, чем в гадюке. Вы связаны заклятьем… И оно должно исполниться… Это – главное… Сколько времени отпустят вам боги, не ведаю, что предначертано вам – не знаю. То ли Млава сядет на коня, то ли с тобой что случится, и судьба остановит твой бег, не возьмусь даже гадать. Пока ты в безопасности: я видела ее в волшебном зеркале – она далеко, идет пешком и отстает все больше и больше. Ее колдовство в смертоносной любви, а в остальном она почти человек. На твое счастье она не из всемогущих. Будет идти и идти, идти и идти, пока жива, пока шагают ноги. Все ее мысли только о тебе. Ни о чем, кроме любви она и думать не может. И в этом тоже твое счастье: если б не ее огненное сердце, затмевающее разум, Млава давно бы сообразила, как добраться до тебя. Любовь!
Лесная ведьма злобно оскалилась, скрежетнула зубами.
– Как сумасшедшая! Как слепая! Бредет, незнамо куда, не видя, не понимая, что творится вокруг. Но торопись! Богам наскучит ваша игра и они просветлят ее разум, а хуже того, пошлют Млаве помощника. Прощай!
– Скажи хоть, как узнать о ее приближении?!
– Келагаст подскажет тебе! – донеслось эхом из темноты.
Ранним, ранним утром, когда наступило тусклое серое безвременье – ни ночь, ни день – а из оврагов и низин пополз прядями сырой туман, Ратибор отправился в путь.
Дорога его была бесконечна и так далека, как велик страх перед Млавой. Вечный скиталец, он нигде не задерживался дольше недели. К концу пятого дня к чистой зелени изумруда начинала примешиваться какая-то посторонняя струя, к началу шестого он уже явственно отдавал красным, а к середине – грозил превратиться в рубин. И Ратибор понимал – Млава совсем рядом. В очередной раз он прощался с новыми друзьями, садился на коня и гнал, гнал его до тех пор, пока Келагаст не утрачивал зловещий кровавый оттенок и вновь не начинал светиться спокойным зеленым светом.
Так скитался он долго – почти три месяца. И все надеялся, ждал, упрямо верил: обязательно встретится на ее пути некто или нечто и остановит демона. На свете много бездушных и жадных людей, есть дикие звери и ядовитые змеи, топи и пустыни, глубокие реки и горные пропасти.
По вечерам целые часы просиживал царевич, не отрывая глаз от Келагаста. В сердце его боролись надежда и страх, оно трепетало в муках от противоречивых чувств к этой любимой и ненавистной женщине. Но ждал он напрасно – кровь неминуемо затопляла зелень и обращала Ратибора в бегство.
Четвертый месяц был на исходе…
Узкая горная долина открылась перед Ратибором. Посредине, в кайме деревьев небольшое озерко, питаемое ручьем, выбивавшимся из-под скалы. Множество звериных следов пятнало берега. Слева в каменной стене скалы виднелась черная дыра.
Спешившись, царевич обнажил меч и вошел в нее. Небольшая сухая пещера с черными пятнами старых кострищ открылась его взору. Ратибор вышел. Солнце опускалось за гигантскую громаду горы. Сумерки ползли по долине. Одинокий далекий волчий вой разорвал тишину. Конь беспокойно запрядал ушами.
Пустив его пастись на свежей траве, Ратибор занялся сбором хвороста. Рубил сучья, таскал в пещеру, пока не решил – до утра хватит. Конь подошел к нему, потерся мордой о плечо. Царевич, задумчиво глядя на тускло поблескивающее озерко, погладил его морду.