Я ждал с судорогой в горле. Хотя разум говорил, ничего с тобой не случится, инстинкт выл сиреной: атас! атас!
Прошло несколько минут. Пассажиры садились в вагоны. Я слышал, как они устраивались в соседнем купе и чирикали по-бельгондски. Где-то заплакал малыш… Толчки… Крики… Прерывистое дыхание… прекрасные звуки вокзала. Прекрасные, потому что это были звуки жизни, в которой я чувствовал себя… жалкой дрожащей былинкой. В животе у меня бурчало и внутренний холод стянул лицо. Я ждал… Косой взгляд на часы – до отправления пять минут.
Я вздрогнул, словно мне с размаху врезали по затылку, – в коридоре раздавись шаги. Шаги, звук которых замирал у каждого купе… Я слышал, как открываются и закрываются в полной тишине двери. Сомнений нет… Это патруль… Я постарался сделаться совсем маленьким. Если так будет продолжаться, через минуту я превращусь в обивку дивана. В настоящий момент это была моя голубая мечта.
Шаги приближались. Я видел, как начала поворачиваться ручка двери. Сильная рука схватила ее и потянула на себя, дверь резко распахнулась. Я закрыл глаза и сделал вид, будто сплю. Сквозь опущенные ресницы я разглядывал два суровых лица. Это были лица горилл, замеченных мною через окно.
Я разглядывал их исподтишка, они меня, не скрываясь. Затем один вошел в купе. Другой остался в дверях. Тот, что вошел, дотронулся до моей руки, что-то говоря по-бельгондски. Я вздрогнул, как внезапно разбуженный человек, и выдал ему очаровательную улыбку. Затем вернувшись к суровой действительности, вытащил из кармана билет и протянул горилле, вроде бы не понимая его требований.
Номер не прошел. Здоровяк посоветовался с коллегой в дверном проеме и повторил свое требование предъявить документы. Одновременно второй тип втиснулся в купе, а на его месте возник третий. Господи, их там, как мух на помойке!
– Что вам нужно? – спросил я, по-прежнему изображая из себя ничего не понимающего иностранца.
– Покажите ваши документы! – ответил первая горилла на чистом дангорском.
Далее мы действовали почти синхронно. Почти, потому что я хоть на секунду, но был впереди. Я отдел приказ роботу напасть на бульдога, наседавшего на меня и успевшего уже достать наручники. Белокурая бестия в тот же миг выхватила бластер. Робот, как метеор, вылетел из шкафа и получил полновесный заряд в грудь. Однако это не остановило его – специального робота-бойца службы безопасности Дангора. Его бронированный кулак обрушился на череп гориллы и он смялся, словно яйцо.
Вторая горилла, столь же проворная, что и первая, снесла выстрелом голову моему верному слуге. Воспользовавшись тем, что нападающий отвлекся, я вцепился левой в его кисть, сжимавшую бластер, а правой врубил ему по рогам. Бластер полетел в угол, противник на один диван, я на другой.
В этот миг на сцену выскочил третий артист. Я откинулся назад, одновременно согнув конечности, и отвесил ему жестокий удар ногой в нижнюю челюсть. Он получил сорок третьим размером серьезного мужчины, и я уверен, его внутренности заиграли марш: «меня тошнит».
Я вскочил и столкнулся лбом в лоб со вторым детиной. Он врезал мне так, что теперь мои внутренности вывернулись, как фуфайка. Я рухнул. Здоровяк собрался с силами, чтобы продемонстрировать новый образец своего искусства боксера. Я получил боковой в скулу, прямой в лоб и начал считать звезды. Третий под дых подбросил меня в воздух и я услышал жалобный хруст моего пояса-хамелеона. Подлец знал, куда ударить.
Громила, которому я продемонстрировал свои грязные подошвы, сидел напротив с окровавленным ртом. Он вынимал зубы один за одним, как будто отрывал лепестки ромашки, и клеил на диван.
Этот спектакль страшно его унижал, а его напарника превратил в разъяренного быка. Он хотел подловить меня еще раз и, ожидая, что это будет хорошей дозой снотворного, вложил в удар всю свою силу. К несчастью для его фаланг, я успел уклониться, и его чудовищный кулак врезался в стену. Озлобленный живодер испустил душераздирающий крик.
Его вопль вывел меня из летаргии. Я ударил его прямо в рыло. Его отбросило назад. Еще один удар ногой, но, какая жалость, мне не хватило места для размаха, вместо челюсти я угодил в ту часть его персоны, где собраны причиндалы, служащие для продолжения рода. Удар по этому месту больнее, чем удар по самолюбию.
Громила зарычал, как раненый лев, и растянулся в проходе купе. Не забыв прихватить бластер и кейс, я перескочил через него и устремился в коридор. Беззубая горилла забыл свои зубы на диване и бросился мне вдогонку… Я выиграл чуть меньше метра. Вагон был переполнен, набит битком. Ужом проскальзывал я между людей и чемоданов. Столкнувшись со старушкой в черном, я поменялся с нею местами и всучил старую даму моему преследователю. Теперь он выглядел так, словно просил ее руки. Старушка среагировала быстро – вместо руки он получил по морде. Я вскочил на чей-то багаж и выпрыгнул через открытое окно на перрон…