Он начинает набирать скорость, сначала я немного давлюсь, но потом заставляю себя расслабиться. Я испуганно вскрикиваю, когда он наклоняется и начинает ласкать мой клитор, и я почти забываю, что не надо кусать его член.
Вскоре он нашел устойчивый темп. Он не такой грубый или быстрый, как в другие разы, когда я на него набрасывалась, но я могу точно сказать, что он сдерживает себя.
Мое сердце немного трепещет. Это должно было быть моим наказанием, но он был так внимателен, чтобы не причинить мне боль.
Когда я начинаю извиваться, он отстраняется, тяжело дыша.
— На четвереньки.
Я слегка кашляю, сворачиваюсь калачиком и безмолвно двигаюсь, чтобы повиноваться. Как только я устраиваюсь, я слышу шорох одежды, когда он полностью снимает джинсы, а затем кровать опускается, когда он забирается ко мне сзади.
Он обхватывает кулаком мои волосы, и я знаю, что теперь он перестал быть нежным, врезаясь в меня без предупреждения, и я кричу, когда ошеломляющее удовольствие взрывается во мне.
Звук его тела, бьющегося о мое, эхом разносится по комнате, единственный другой звук, кроме нашего ворчания и стонов.
Меня бы сбило с ног от рук до локтей, если бы он не держал меня за волосы, удерживая мою голову высоко поднятой.
Мой оргазм быстро нарастает, и Сэйнт заставляет меня броситься через край. Я вскрикиваю, когда он толкается в меня снова и снова, заставляя мое освобождение затягиваться, пока оно не становится почти болезненным. Он отпускает мои волосы, и я падаю вперед, но он крепко сжимает мои бедра и продолжает.
— Скажи мне правду, Мэллори, — шепчет он мне в затылок.
Я зарываюсь лицом в его покрывало, вдыхая его запах, и издаю отчаянный всхлип.
— Все еще не хочешь сказать?
Он резко вырывается из меня, шлепает меня по заднице, а затем переворачивает на спину. Пристроившись членом к моему входу, он снова проскальзывает внутрь.
Я на исходе сил, поэтому просто морщусь.
— Сэйнт
— Скажи мне правду, — хрипит он, хватая меня за бедра. Он напряжен, его мышцы напряжены, и я понимаю, что он еще не кончил. Я никогда не видела, чтобы он так сдерживался. Он совершенно серьезно относится к тому, что я не говорю ему то, что он хочет знать.
Но я этого не сделаю. Я ни хрена ему не дам.
Встретив его холодный взгляд, я сжимаю губы и качаю головой.
Его глаза блестят, и я почти верю, что он хотел, чтобы я бросила ему вызов.
— Ты действительно навлекаешь на себя самое худшее, не так ли?
Он бросается вперед, с грохотом попадая в цель.
Сэйнт продолжает трахать меня часами. Всякий раз, когда он кончает, он использует свои пальцы, пока снова не становится твердым, но у меня никогда не бывает перерыва.
После каждого оргазма, которого он добивается от меня, он приказывает мне сказать ему, кто убил Джона Эрика.
Каждый раз я отказываюсь.
Вот почему, в конце концов, я не могу держать себя в руках. Я так измучена, что ничего не могу сделать, кроме как лечь на спину и принять это, но я могу сказать, что Сэйнт тоже почти на пределе. Он тяжело дышит, его бронзовая кожа скользкая от пота, а мышцы напряжены.
— Черт возьми, Мэллори… Просто скажи мне!
Я даже не могу покачать головой, я так вымотана. Однако мое молчание делает очевидным мой ответ.
Он откидывает голову назад и ревет: — Черт!
Вырываясь из меня, он срывает презерватив, который на нем, и гладит себя, пока не кончает мне на живот. Я дрожу и кусаю губу, но больше ничего не могу сделать.
Со стоном Сэйнт падает на кровать рядом со мной.
— Черт возьми. Ты такая чертовски упрямая.”
Я слабо смеюсь.
— Отключаешься?
Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня.
— Это не значит, что все кончено.
Вздохнув, я говорю: — Ты был бы намного счастливее, если бы просто отпустил это, поверь мне
— Я был бы намного счастливее, если бы ты была более послушной.
Я не знаю, как он это делает, но каким-то образом Сэйнт умудряется принять сидячее положение. Повернувшись ко мне, он вытирает мой живот чистым полотенцем, которое он хватает с пола, затем обхватывает меня за талию и тащит на край кровати, кладет мою голову на подушки и укладывает под одеяло. Он ложится рядом со мной и обнимает меня, крепко прижимая к своему телу.
— Сэйнт… — бормочу я, но он шикает на меня.
— Давай спать, — приказывает он, прижимаясь губами к моим волосам.
Я хочу возразить, что нет, мы не будем спать, потому что он должен просто отпустить меня, но я так устала. Я могу послать его к черту утром. А пока я поддаюсь своему желанию погрузиться в забытье, убаюканная его теплом и ровным дыханием.