Я не могу поверить, что у этого парня такие долбаные яйца. На самом деле, вычеркните это, я могу в это поверить, потому что он явно сумасшедший человек. Например, преступно ненормальный, как Тед Банди или Джокер.
Быстро закрыв дверь, я бросаюсь к нему через всю комнату, целясь в камеру. Он держит ее над моей головой и вне досягаемости.
— Отдай ее! — кричу я.
Он качает головой, и его ухмылка приводит меня в бешенство.
— Я не боюсь вырубить твою маленькую задницу, так что успокойся…
Когда я даю ему пощечину, он толкает меня в грудь, заставая врасплох, так что я спотыкаюсь, а затем падаю назад. Я тяжело приземляюсь на пол на задницу. Однако он даже не потрудился взглянуть на меня, прежде чем повернуться, чтобы закончить установку своей гребаной камеры в розетку под моим столом.
— Ты прощена, — говорит он, работая, но мрачный взгляд, который он бросает через плечо, убеждает меня, что он лжет. — Но если это дерьмо повторится снова…
— Зачем ты это делаешь? — требую я, поднимаясь на ноги. Я осматриваю комнату в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, но он слегка качает головой в предупреждение о том, что в следующий раз он, вероятно, вышвырнет меня из окна моего третьего этажа.
Он встает, отряхивая руки, как будто только что закончил двенадцатичасовую смену тяжелой работы вместо пяти секунд сертифицированного ползания.
— Это то, чего хочет твоя мама, чтобы ты была в безопасности
— Как будто Норе не насрать, в безопасности я или нет, — ворчу я, когда он направляется к моей двери.
Затем мне в голову приходит идея. Интересно, насколько Призрак предан Норе? Если бы я могла настроить его против нее, возможно, у меня был бы шанс победить ее в ее собственной игре. Что бы ни было между ними, это, вероятно, просто секс, так что его верность, скорее всего, условна. — А Норе не насрать, в безопасности ты или нет?
Он застывает на месте, его татуированная рука парит в нескольких дюймах от моей дверной ручки, но он не смотрит на меня.
— Что?
— Мне просто интересно, действительно ли она стоит всего этого, или она отвернется от тебя, когда ей станет выгодно это сделать. Она делала это со всеми, кто ее окружал, не так ли?
Наконец он оборачивается, стиснув зубы, чернильный костлявый кулак, сжимающий его горло, напрягается. — Тебе лучше следить за своим языком, сука.
Яд в его голосе теребит крошечные волоски на моих руках и затылке, но я вырываюсь, скрещивая руки на груди.
— Что? Я задела тебя за живое? Ты нервничаешь, что твоя старая хренова приятельница устанет от тебя?
Он бросается на меня, заставая врасплох. Схватив меня за рубашку спереди, он прижимает меня к столу, опрокидывая мой стул на колесиках. Мое дыхание стремительно покидает меня, а когда возвращается, оно смешивается с его дыханием.
— Не говори о ней так, — рычит он мне в лицо. — Ты понятия не имеешь, что она для меня сделала. Если ты еще раз так о ней заговоришь, я заставлю тебя пожалеть об этом, понимаешь?
Я потрясена его ответом. Однако это не похоже на то, что кто-то защищает своего партнера. Это звучит почти так, как будто он защищает кого-то, кто ему глубоко дорог. Как… мать.
Старые воспоминания переполняют меня о моих одноклассниках в Рейфорде. Даже до пожара, в результате которого погиб Джеймс, Дженн не была любимым гражданином Рейфорда, и у моих одноклассников не было проблем с тем, чтобы дразнить меня из-за моей мамы — неудачницы. Но дело в том, что, несмотря на недостатки Дженн, она была моей мамой. Я потеряла счет тому, сколько драк я затеяла, защищая ее.
Или сколько раз Джеймс вмешивался, просто чтобы уберечь мою задницу от отстранения.
Впиваюсь зубами в нижнюю губу так сильно, что чувствую привкус крови, я отшатываюсь от Призрака, но он продолжает сжимать мою рубашку.
— Что для тебя сделала Нора? — Я осмеливаюсь спросить, хотя знаю, что он уже на острие бритвы. — Почему ты так предан ей?
Я действительно не жду, что он ответит. Не похоже, чтобы он был невероятно откровенен до сих пор в наших взаимодействиях, поэтому я потрясена до глубины души, когда он шипит: — Она заботится обо мне. Никто никогда раньше не заботился обо мне. Ей не плевать, что со мной происходит, и она дала мне настоящую гребаную цель в моей жизни. Я обязан этой женщине всем.
У меня отвисает челюсть от осознания того, что я только что думала правильно.
— Призрак… У тебя проблемы с мамой?
Он ударяет кулаком по столу, ломая дерево, и я съеживаюсь.