Он пожимает мою руку, чтобы дотянуться и обхватить мое лицо ладонями.
— Если бы я не был монстром, — бормочет он, проводя большим пальцем по моей нижней губе болезненно нежным прикосновением, — У нас все было бы хорошо, да?
— Что? — Я задыхаюсь, качая головой. — Сэйнт, нет. Это не…
Но он уже убирает руку от моего лица и поворачивается к двери. Я хочу остановить его и попытаться предложить какое-то утешение, но я не знаю, что бы я сделала или что бы я сказала. Он был прав. Он всю свою жизнь мирился с кошмаром, и я могу только представить, что его отец пытался навязать ему за годы, прошедшие с его тринадцатого дня рождения.
Неудивительно, что он такой черствый. Почему ему так трудно быть близким с кем-то, кроме секса. То, что он мне рассказал, многое объясняет, и все же я не уверена, что это действительно может что-то изменить. Между нами так много плохого. Это не все наши ошибки, но мне кажется, что мы были обречены на неудачу еще до того, как встретились друг с другом.
Я наблюдаю, как он останавливается, положив руку на дверную ручку. Он ждет, что я его остановлю?
Открыв рот, я пытаюсь что-то сказать. По крайней мере, преложить ему, чтобы мы могли встретиться позже и обсудить все это ещё раз. Однако, я не могу подобрать слов. Мои губы снова сжимаются, и я смотрю на него, не зная, что мне сейчас делать.
Он ничего не говорит, но по напряжению в его плечах я могу сказать, что он разочарован. Я чувствую себя полным дерьмом, но я все еще не зову его по имени, когда он открывает дверь уборной и выходит обратно в коридор.
В следующее мгновение он уходит, и я остаюсь наедине только со своей виной и его ужасными воспоминаниями, проносящимися в моей голове.
Глава 27
— Мэллори? Мэллори, ты обращаешь внимание?
Я моргаю, и мой взгляд фокусируется на Норе, которая сидит напротив меня. Сегодня вечер воскресенья, и, согласно нашему соглашению, мы ужинаем вместе. Мне трудно сосредоточиться на ней, и я знаю, что это, вероятно, опасно, но я не могу выкинуть из головы слова Сэйнта.
— Да, извини, — заикаюсь я.
Она поджимает губы и хмурится, в ее глазах вспыхивает раздражение.
— Где ты летаешь сегодня вечером? Я думала, что это взаимодействие и разговор будут иметь для вас первостепенное значение.
— Так и есть, — быстро заверяю я ее сквозь стиснутые зубы. — Поверь мне. Я знаю, что была бы идиоткой, если бы ослабила бдительность рядом с тобой.
Как ни странно, она казалась довольной моими словами.
— Это моя умная девочка. Никому не доверяй, и ты, возможно, просто выживешь в этом дерьмовом мире.
— О, не волнуйся. Я определенно тебе не доверяю.
Она смеется, и я снова сосредоточилась на еде. Я не была голодна, я никогда по настоящему не была голодна во время этих дерьмовых ужинов, но если бы я хотя бы не попыталась что-нибудь съесть, когда была с ней, я бы ее разозлила.
И я не собиралась злить эту мстительную психопатку.
Когда я впервые приехала, чтобы встретиться с ней, я волновалась, что она расскажет мне о Сэйнте, но она еще ничего не сказала о нем. Интересно, знает ли она вообще, что мы все еще были вместе? Ну, за исключением пятницы, конечно. И вчера. На самом деле, я не получала вестей от Сэйнта с вечеринки у Гейба, так что, возможно, я зря волновалась. Может быть, он пожалел, что рассказал мне все, что у него было, и на этот раз мы действительно закончили.
— И так, скажи мне, как дела в школе? — спрашивает она, как будто она нормальная мама, и это нормальный ужин, а не общение, навязанное мне шантажом и угрозами убийства.
— Все в порядке, — говорю я, пожимая плечами.
Ее глаза впиваются в меня.
— Просто в порядке? Мэллори, я ведь сказала, как важно для тебя хорошо учиться в школе, не так ли?
В ее тоне слышится предупреждение, что я была бы идиоткой, если бы не прислушалась.
Тяжело вздохнув, я бормочу: — Не волнуйся. Я все еще получаю одни пятерки.
Она одаривает меня почти облегченной улыбкой.
— Это превосходно. Я очень горжусь тобой.
Чушь собачья, но я с этим не спорю. Вместо этого я подумываю о том, чтобы спросить ее о Дженн. Она за весь вечер ни словом о ней не обмолвилась, и я начинаю немного беспокоиться по этому поводу.
— Нора, когда я смогу снова увидеть маму? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал слишком требовательно.
Она не отрывает взгляда от своей еды.
— Зачем тебе нужно ее видеть?
— Я… я просто хотела бы поговорить с ней. Одна.
Это смелая просьба, но я задерживаю дыхание и жду ее ответа.