Дальше события разворачивались стремительно: Петрович сдал назад так резко, что шины завизжали, включил первую передачу и с жутким ревом рванул к выезду. Чтобы выразить свои намерения еще понятнее, он отчаянно сигналил.
– Что ты делаешь? – закричал потрясенный Малуф.
Петрович не ответил, а только прибавил газу. Водитель «Сааба» понял, что, если ничего не предпринять, он окажется не на той стороне от выезда, и, увеличив скорость, проскочил именно в тот момент, когда Петрович – на двух колесах – повернул.
– Что ты творишь?! – снова закричал Малуф. Из-за крутого поворота он сильно ударился о дверь, но оправился и пристегнулся.
– Мы его проучим! Хочу спросить, почему этот кретин едет за нами! – заорал вспыливший Петрович, пытаясь перекричать рев двигателя, который делал уже почти четыре с половиной тысячи оборотов.
– Точно, точно, – пробормотал Малуф, – мы его проучим.
Машина ревела. «Сааб» летел в ста метрах перед ними и держал курс на юг.
– Мы его подрежем!
Малуф не ответил: ничего хуже не придумаешь. Стрелка спидометра была уже на отметке сто шестьдесят, но «Сааб» не собирался сдаваться.
– Почему он не останавливается? – ругался Петрович.
«Сааб» ехал к Сёдертелье, Петрович гнался за ним. Они шли почти ноздря в ноздрю, но временами движение становилось плотнее, и главным для высокого югослава было выжить.
– Мы охотимся на мента, – заметил Малуф.
– Так и должно быть, – рассмеялся Петрович.
– Конечно, конечно, – согласился Малуф. – Но, если это мент, почему бы ему просто не остановить нас и оштрафовать за быструю езду?
Разогнавшись до двухсот километров в час, обе машины проехали съезд на Фиттью и Бутчурку и приблизились к Сёдертелье.
– Давай плюнем на это дело, – увещевал друга Малуф.
Внешне он, как обычно, сохранял спокойствие, но внутри росла паника: это точно не приведет ни к чему хорошему. Петрович же и не собирался отступать.
Вдруг они заметили, что шоссе перекрыто. Сначала им показалось, что там всего одна полицейская машина с синей мигалкой, но чем ближе они подъезжали, тем понятнее становилось, что все серьезнее. Малуф насчитал на дороге пять полицейских автомобилей.
– Черт, – пробормотал он, зарываясь в кресло, как будто хотел раствориться в нем. Серебристый «Сааб» перед ними ускорился. Машины на дороге разъехались, пропуская «Сааб», и кольцо снова сомкнулось.
Петрович сбавил скорость, медленно подкатил вперед, остановился в паре метров от заграждений и опустил окно. Через пару секунд их поприветствовала девушка в форме – так непринужденно, как будто хочет помочь заблудившимся туристам найти дорогу. Малуф приготовился к самому худшему, но в этот раз все обошлось.
– Вы немного превысили скорость, не так ли? – любезно обратилась к ним девушка.
Малуф не мог поверить своим ушам: почему она такая любезная?
– Мы хотим заявить в полицию на вон ту машину, – Петрович показал на удаляющийся «Сааб». – Он нас оскорбил.
– Каким образом он вас оскорбил?
– Он гонится за нами.
– Правда? – спросила девушка после короткой паузы, дав Петровичу пару секунд на раздумья.
– Не сейчас, – ответил югослав, поняв предназначение паузы. – Конечно, сейчас мы гнались за ним. Но мы только хотели попросить его перестать гнаться за нами.
– Предлагаю поставить здесь точку, – сказала девушка. – Похоже, вы решили поиграть в догонялки. Ну что, забудем про это?
Малуф не отрывал глаз от окна: ситуация принимает все более неожиданный оборот. Почему у них не спросили права и удостоверение личности – они же неслись со скоростью двести километров в час?! Но девушка только показала Петровичу место разворота, и они поехали обратно в Стокгольм.
Сентябрь
34
– Ну что, вижу, дела идут в гору? – спросил у братьев Али Фархан.
– Похоже на то, – согласился Адиль Фархан.
Сами Фархан только пожал плечами. Что тут скажешь?
Они ужинали в ресторане дяди в Лильехольмене. В том, что они братья, ошибиться было невозможно: грубое лицо старшего Али уже испещрили морщины, но глаза и нос оставались в точности такими же, как у Сами. У младшего Адиля были раскосые глаза и все еще густая шевелюра, а еще он, в отличие от вспыльчивых братьев, просто излучал спокойствие.
– Но ведь так всегда и бывает, – стал защищаться Сами, – то вверх, то вниз. Не так, что ли?
– Да, но гора горе рознь, – объяснил Али.
Сидеть в ресторане в качестве гостя – не то, что толкаться на тесной кухне, где пашешь как лошадь, а потом чувствуешь удовлетворение от проделанной работы. Оборудование было не новым, но вполне приличным, продукты – не эксклюзивными, но тщательно отобранными. Дядя братьев Фархан мечтал добиться успеха и делал для этого все. Было очень печально наблюдать результаты столь тяжелого труда, смотря на загнанных официантов в видавшем виды темном ресторане, смахивающем на обычную пивнушку.