— Брось паниковать, профессор, мы и так еле дышим от страха. Зачем-то ведь мы прячемся за стенами? Ты же сам говорил про сигналы тревоги, принимаемые мозгом.
— Верно, наше подсознание контактирует с множеством малоизученных информационных каналов. Но и оно не способно принять сигнал о неминуемом исчезновении всего сущего. Мозг не может смириться с неотвратимой гибелью и запускает программу самосохранения, подстёгивая её паническим страхом, а мы, как звери, начинаем закапываться поглубже в свои норы и карабкаться повыше в свои дупла. Заколачиваем досками и закладываем кирпичом двери и окна домов, умолкаем и верим, что неведомая угроза пройдёт мимо, не заметив наших укрытий. Но, я думаю, время наше и нашей вселенной исчерпало свой ресурс. На этот раз спасения нет.
Петра стало мутить от страха ещё больше, и он двинулся на профессора. Он хотел закрыть его рот ладонью, чтобы тот своими речами не лишал их хоть мизерной надежды. Но тут раздался суетливый топот, и Олег с Лёхой втащили на площадку стенку шкафа.
Соседи спешно взялись за дело: закрыли оконный проём, вышли на лестницу и, используя длинные гвозди, заблокировали дверь. Стоило тишине прийти на смену стуку молотков, пять пар глаз, как по команде, уставились в зазор между лестничными пролётами. Войлочный сумрак лестничной клетки на уровне нижних этажей скрывал какое-то движение. Возможно, это была лишь иллюзия, рождённая волнами паники, бьющимися в стенах бетонной шахты, но вдоль позвоночника пробежал холодок, оставив след из мурашек, а на голове зашевелились короткие волоски.
— Петя, а входную дверь в подъезде мы хорошо закрыли?
— Вы чего, мужики, мы же вместе на неё половину всех гвоздей извели, ― но теперь он вместе со всеми сомневался — достаточно ли этого. В любом случае, даже если ему сейчас нож к горлу приставят, он ни на ступеньку вниз не спустится.
И, как подтверждение его страхов, Пётр, и, судя по выражению лиц, остальные почувствовали, как что-то двинулось от земли вверх. Возможно, это движение было рождено измученным кошмарами подсознанием, но Пётр опрометью бросился вверх по лестнице. Все бросились вверх.
Каждый укрылся за своей дверью, вместо прощания щёлкая крепкими засовами. Квартира Петра была выше остальных, поэтому свою дверь он закрыл последним. Закрыв замки, он отскочил к дальней стене прихожей и вжался в неё дрожащей спиной.
А теперь осталось надеяться, что профессор ошибся, и этот ужас пройдёт мимо. Всем осталось только надеяться.
Евгений Захарчук eugen.zakharchuk@gmail.com
Ловушка
От редакции: «Никогда не сдавайся!»— это не просто надпись на известной картинке с лягушкой и аистом. Это ещё и самая лучшая рекомендация для спасения — даже в тех ситуациях, когда, казалось бы, спасение невозможно.
Глухой стук метала о металл. Мерный, размеренный. Так легко сводящий с ума. Такой незаметный, когда всё хорошо, и такой издевательский сейчас. Он упрекает, этот звук, насмехается. Ха-ха, говорит он, кто виноват? Кто виноват? Дурное стечение обстоятельств или наказание за что-то?
А чёрт, простонал про себя Пол. Какая, к бесу, разница, что это такое. Наказание или случайность, это никак не влияло на то, что он влип. Влип в натуральном смысле этого слова. Впрочем, это слово подходило во всех его смыслах. Подходило и оглушающе било по темечку, едва только Пол начинал вспоминать недавние события. Или это было уже довольно давно? Да нет, всё-таки недавно, темно же ещё. Хотя какой может быть свет на дне огромной тридцатиметровой металлической башни, нет, тут царил мрак. Маленький лючок на крыше отсюда не был виден, но если начало светать, он увидел бы светлое пятно вместо черноты. Какое счастье, что я упал спиной вниз, подумал Пол, стараясь не делать лишних движений. Ему повезло. Ха-ха.
*подъём 01:35*
Прошлое его падение было куда как счастливее. Это было год назад, он в то время был временно безработным, сам ушёл из ресторана, где ему приходилось работать по восемнадцать часов. В тот день, день счастливого падения, он решил уйти из осточертевшей и пустой квартиры, пойти куда глаза глядят и куда ноги несут. Ноги принесли на общественный каток в парке на Аллилуйя Аллее. Удивлённый, он после короткого раздумья решил взять коньки.