— Почему вы их не выкинете? — спросил граф фон Цеппелин. Он не знал, как начать, и поэтому сказал первое, что пришло на ум. — Если уж так не любите…
Безволосая бровь поднялась вверх.
— Выкинуть книги? Право, вы шутите, Фердинанд?
Граф пожал плечами. Хозяин и его просторный кабинет не располагал к шуткам. Он буквально чувствовал, как сотни метров земли давят сверху, а сырость забивает лёгкие.
Мужчина в чёрном сложил на коленях руки. Граф помнил эти длинные кисти и каплю крови на остром когте указательного пальца, подхваченную с его запястья и брошенную на лист договора, под которым он поставил подпись пятьдесят лет назад.
Тогда он был молод и амбициозен. Тогда он был дураком, как и Гегель в этих иссинячёрных глазах напротив.
Теперь он был стар и безрассудно влюблён. Он такой же глупец, но глупец романтичный.
Граф устало вздохнул.
— У меня к вам предложение… Мужчина рассмеялся. Во весь рот, полный острых акульих зубов.
— Уж думаю. Вряд ли вы стали бы снова спускаться ко мне, чтобы просто пожелать доброй ночи или рассказать историю своей интересной жизни.
— Она и так вам известна…
— Некоторые её аспекты — да. Вы многого добились, Фердинанд. Ваши дирижабли почти совершенны. Вы богаты и известны, как и просили когда-то, после возвращения из США, где вам впервые довелось подняться в воздух на воздушном шаре. На это потребовалось время, не обошлось без известных трудностей, но я не обещал скорых чудес. Но, тем не менее… следить за каждым шагом тех, кто продал мне душу? Увольте. Замочные скважины — не по мне, спина не казённая, ха! Предпочитаю ознакомиться с полным досье после… ну, вы понимаете.
Граф нервно трепал белоснежные усы.
— Или у вас какие-то претензии к исполнению моей части договора?
— Что вы! Уверяю вас, никаких.
— Вот и я так думаю, — хозяин кабинета откинулся с неподожжённой сигарой во рту. — А главное ведь — не слава и деньги, а то, что вы по-прежнему живы, так? Не многие, прошедшие прусско-австрийскую и франко-прусскую войны, могут похвастаться этим. Как и дорасти до адъютанта короля Вюртембергского.
Фердинанд фон Цеппелин достал шёлковый платок и протёр внезапно вспотевшую лысину.
— Это всё в прошлом, — сказал он.
— Которого могло и не быть. О бессмертии мы не договаривались, но с долгой жизнью я не подвёл, всё согласно пунктам договора. Так, генерал-лейтенант в отставке?
— Всё так, — поспешил гость.
Граф взял предложенную рюмку коньяка, повертел её в пальцах и залпом выпил. Задохнулся от крепости.
— Так что же привело вас, граф? — Бойкий огонёк возник между ногтями, поджёг сигару.
Граф не курил уже больше десяти лет, хотя, «согласно пунктам», никотин вряд ли укоротил бы его жизнь. Поле шестидесяти его стало раздражать послевкусие. Маленькие старческие извороты.
— У вашей фирмы «LuftschiffbauZeppelin»[1] финансовые проблемы? Как когда-то у «Aktiengesellschaft zur Förderung der Luftschiffahrt»[2].
— Нет, нет… — Граф подался вперёд и полушёпотом — словно боялся разбудить спящего на шкафу кота, которого заметил минутой ранее, — произнёс: — Я хочу отыграть свою душу.
Возникла пауза. Сфинкс на шкафу приоткрыл один глаз.
Мужчина в чёрном выпустил струйку дыма, посмотрел в потолок, кивнул каким-то своим мыслям и снова опустил взгляд на Фердинанда. В кабинете с каждой секундой становилось всё жарче. Граф попытался расстегнуть верхнюю пуговицу, но руки дрожали.
— Что ж, — сказал наконец-то хозяин кабинета. — Voran[3]! Давайте сыграем, граф. Только что вы можете поставить на кон? Второй души у вас нет.
— Я не знаю. Думал, что вы…
— Думали? Это подход игрока, садящегося за игорный стол без денег. Вдруг ктонибудь польстится на его золотые часы и серебряный портсигар? И с такой надеждой вы преодолели столько ступенек?
— Шестьсот шестьдесят шесть, — вырвалось у фон Цеппелина.
— Что? А, вы об этом. Ужасно банально, не находите? — Мужчина в чёрном глубоко затянулся. — Ладно, пойду вам навстречу. В случае проигрыша вы будете работать на меня военным инженером. Разумеется, после окончания земного срока. Кровью распишетесь в преданности и полной самоотдаче. Конечно, я могу завербовать вас и так, комнаты этажами выше легко ломают строптивость, но… мне нужны сильные души, подписанные словом и обязательствами, а не болью. Из таких получаются настоящие демоны. Злые и голодные до свершений.