— Сравнительно успешно. Мец показал себя, как красавчик.
— Сколько в Даркенах?
— А твои успехи сегодня насколько впечатляющи?
Дворянин перевёл взгляд на Ростинку, договаривающуюся с Гало, чтобы он показал ей холодильник.
— Задача выполнена. Мастер у меня. Да и основного Ганю я убил разок. Правда, он после этого воскрес и убил уже меня, но это один-один и несчитово.
— Тогда Праведный у нас где-то в треть Даркена выступил, — пропищала собеседница. — Многое пошло не по плану: в конце концов, это же взрослые агенты. Но… какое ты там ему животное выдумал?
— Тануки.
— Не пафосно, ну да ладно: но тануки сумел завалить двоих практически в одиночку. К сожалению без активной помощи ститовцев не обошлось. Но, так или иначе, пусть с помарками и прочими проблемами, но задачу удалось выполнить, — девушка вздохнула. — Тем более, что в их случае жертв и разрушений вышло меньше. А вот богини… богини вышли за пределы оцепления.
— Кошмар, — Даркен опустил взгляд на обувку. — Ты подготовила выжимку, чтобы я мог тебя подменить?
— Само собой. У меня это давным давно доведено до автоматизма.
По полу тихо цокал коготками Букль. Он видел, что хозяину тяжко на душе, а потому хотел как-то помочь. Проявить участие. Хотя бы потеревшись мягкой головой о ногу.
— Слушай, я… — молодой человек взлохматил волосы на затылке. — Давай я сейчас поставлю задачу Ростинке, а затем прыгну на байк и прилечу к тебе.
— Спасибо, Дарк, — тепло пропищала девушка. — Я понимаю, что тебе сейчас самому нелегко…
Некромаг опустился на корточки и запустил пальцы в оперенье питомца.
— Сколько раз ты меня выручала, забыла? И не надо о том, что это был твой долг перед сюзереном. Наши отношения много большее, чем это. Оттянитесь там с Броней. Раз занудка не присутствует на этих разборках, значит забыла, а Илега сознательно огораживает её от беспокоящей информации. Лешей сейчас очень полезно отдохнуть.
— Тебе тоже…
— В брачную ночь высплюсь, — отозвался молодой человек. — Короче, кидай отчёты, а я их в говорилку закину, чтобы прослушать по дороге.
Повесив трубку, некромаг улыбнулся птицу, да тихонько забормотал под нос:
Это что же такое — то одно, то другое,
Я какъ рыба, попавшая въ сѣть.
Волокутъ меня въ спѣшкѣ,
Выручай Сыроежкинъ,
Не даютъ даже сны досмотрѣть.
3.
Едва лишь увидев Вацлава, Даркен тотчас же затормозил. Сначала молодому человеку показалось странным обнаружить принца на этих улочках, которые даже в лучшие свои дни выглядели, мягко говоря, невпечатляюще, но затем пришло осознание: как раз факт того, что лучшие дни уже прошли, и привлекал внимание наследника Богемийского престола. Как и любой мальчик в возрасте от шести до шестисот лет, пан Лотаринсгский интересовался всем, что связано с разрушениями и смертоубийством. А легковой автомобиль, протаранивший окна первого этажа жилого дома, пожалуй что вполне себе вписывался в категорию “разрушения и смертоубийства”.
И по всей улице такого было, сколько хочешь.
— Хей, Ваця! — бодро поприветствовал королевского сына Дарк, спрыгивая с мотоцикла, когда тот ещё даже не до конца остановился. — Какими судьбами? Любишь бумажную волокиту? Хочешь отчётности? Я тебе дам: богини прилетели, подрались и улетели.
Принц небрежно махнул рукой в ответ, а затем спрятал кисть в кармане да проследил взглядом за тем, как железный конь пана Малля наскакивает передним колесом на бордюр, останавливается, взбрыкнув, да сам приземляется на подножку.
— Волокиты будет по минимуму, Дарк. Я устал плясать перед шляхтой на задних лапках: у нас тут война в разгаре, мутанты изо всех щелей лезут, народные волнения волнуются, а они себе время для обидок нашли. Представляешь, мне сегодня с утра вообще пытались пролоббировать закон о дворянской вольнице?
— Жесть, — понимающе поддакнул “номер один”.
— Дворянская вольница! В такое-то время! — принц покачал головой. — Говорил сегодня с отцом. Он дал благословение на предложенные Маллоями меры.
Дарк поднял бровь.
— Ты о каких из предложенных нами мер? О передаче оставленных земель в государственную собственность?
— Именно так, — кивнул Вацлав. — Есть ещё вопросы, кому раздавать, в каком количестве, и, соответственно, что конкретно вменить тем, кто, формально, не дезертировал, а просто “уехал на время”, но это уже тонкости. Таким больше любит заниматься Слунце.
“Номер один” нахмурился.
— Не отпускай это на самотёк, Ваця, — более внятно сказать “не доверяй этой курве” Даркен попросту не мог себе позволить. — Пока твой отец ездит по заграницам и обивает пороги потенциальных союзников, все взоры направлены на тебя, как на наследника. Ты знаешь, что мой род готов тебя поддержать, но кулаком страну не удержать.
Пан Лотаринский усмехнулся.
— Смотри, как запел, — он обернулся Елецкому и кивнул в сторону Дарка. — А совсем недавно что говорил? “Завязывай с демократией, Ваця”, “покажи им, кто тут главный, Ваця”, “Давай, Ваця, ты избранный”.
Крупный дворянин, телохранитель и надёжный помощник принца, добродушно улыбнулся и добавил:
— Особенно это здорово звучит, учитывая, кто тут устроил по Праге несанкционированный вооружённый марш, и чья жена подарила этим домам такой экстерьер!
Елецкий обеими руками указал в сторону длинной полосы, оставленной фонарным столбом, которым “проскребли” по фасаду здания.
Даркен усмехнулся.
— Ну так правильно! ЯжДаркенМаллой, забыл? Пусть на меня все злятся, а ты, как бы, не при делах. Как будто бы мужчины нашего рода впервые творят такую фигню?
Принц поднял палец в предостерегающем жесте.
— Я — Лотаринский. Я всегда “при делах”. Мне эту страну завещал отец. И он меня оставил руководить ей в своё отсутствие. И мне нужны надёжные люди, чтобы опираться на них.
Вацлав положил руку на плечо пана Маллоя.
— Мне нужны такие, как ты. В тебе настоящий дух воина, Даркен. Истинное рыцарство, дожившее до наших дней.
“Номер один” демонстративно застеснялся.
— Ой, Ваця, ты меня смущаешь, — однако в следующую секунду некромаг стал серьёзным. — Кстати, а чего это я Ёлко не вижу?
— Они сейчас с Черниновым обсуждают ущерб, — принц обернулся в сторону Елецкого.
Тот понимающе кивнул и продолжил.
— Тут неподалёку есть кафе “Плотва”. Часть сети, знаменитой своей любовью ставить фигуры лошадей на крышу, — пояснил мужчина. — Здание не пострадало, так что, там было удобней всего устроиться. Плюс, хозяину заведения не помешает сейчас клиентура.
Даркен весело хрюкнул.
— Гы-гы. Плотва. А вы чего не там?
Вацлав пожал плечами.
— Гуляем. Наслаждаемся видами. Считаем косяки местного дворянства.
Пан Маллой довольно — и злобно — улыбнулся.
— Значит, так мы будем вести диалог, да? Все эти разрушения — вина Черниновых, а Бронька, значицца, помогла сократить ущерб до минимально возможного?
Лотарингский поморщился.
— Я тебя умоляю, как будто бы на самом деле было не так? Я общался с твоей невестой: она, конечно, любит бросаться громкими угрозами, но на деле, всегда стремится избежать разрушений, а не наоборот. Случай на балу не в счёт: это была одержимость, которую дева ныне поборола.
В устах любого другого политического деятеля это оказались бы ничего не значащие словесные кружева, прикрывающие истинный мотив говорящего: нечего обижать могущественного вассала и его невесту, обладающую богоподобной мощью, чтобы угодить возмущённому местячковому шляхтичу, пользы от которого куда как меньше, чем шума.
Но Вацлав был не таков. Он говорил, по сути, то, что думал. Простой и прямолинейный. Способен на притворство, но не глубже, чем одноуровневое. Если он говорил, что не винит Броню за одержимость, значит и правда видит Перловку и Лешую, как две разных сущности.
И царящие в стране настроения людей, склонных их объединять, ныне уже не просто мнение. С учётом того, как стремительно озлоблялся принц, вскорости это будет считаться экстремизмом и подрывной деятельностью.