– А если это не остановится? – мрачно осведомился профессор Берк. – У нас нет никаких гарантий, что это произойдет, помните.
– Я признаю, что этого нет в контракте, – ответил Эрнест, – но я уверен, что так и будет. В противном случае мы поспешим вернуться домой.
– Замечательно!– Берк хмыкнул. – И если мы это сделаем, то в результате столкновения, ничего ужасного со мной не случится. Дух этого адского идола зовет меня, говорю вам.
– Ради бога, не говори так! – запротестовал Эрнест. – Ты просто капризничаешь. Я предсказываю, что мы не только вернемся из пещер, но и благополучно вернемся на Землю. Подбодри его, Милдред. Возьмете мой телескоп и посмотрите на Землю, профессор. Может быть, вы с Милдред сможете увидеть, что там происходит.
Профессор сухо рассмеялся.
– Хитрая уловка, чтобы заставить меня отвлечься. Конечно, мы не можем видеть, что происходит на Земле, когда солнце светит прямо на нее, в то время как на Луне светло. Она почти такая же бледная, как дневная луна, которая раньше была видима с Земли. Но мы все равно посмотрим.
И затем, в его голосе звучали печаль и обида:
– Я знаю, что я не в себе, Эрнест, и я хотел бы избавиться от этого. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного.
Он пошел в каюту Эрнеста и вернулся с маленькой подзорной трубой.
– Что ж, возможно, когда-нибудь мы вернемся на Землю, – пробормотал он, поворачивая прибор к окну, выходящему на планету, – но мой девиз: "никогда ничего не ожидай, и ты не будешь разочарован". Посмотри первой ты, Милдред.
– Она похожа на бронзу, и она такая большая, что я не могу разглядеть ее целиком, – объявила девушка после минутного изучения. – Но мне кажется, я вижу на ней отметины. Она выглядит потрескавшейся.
– Да, она треснула, и это хорошо, – бурно заявил профессор, бросив короткий взгляд в трубу.
– Это означает, что она не превратилась в сплошной ледяной шар, и что есть надежда, – прокомментировал Эрнест. – Ее головокружительная скорость заставляет лед двигаться. Это ледниковый период, какого земной шар никогда не знал. Я хочу изучить его ночью, при первой же возможности, которая у меня появится.
Они летели от Тихо уже час, когда в поле зрения показались неприступные вершины Лейбница, а несколько минут спустя Милдред, воспользовавшись профессорским биноклем, объявила о появлении Дорфелс.
Эрнест направил самолет вниз.
– Нам лучше вернуться под облака, чтобы мы могли следить за пещерами, – объяснил он. – Вы знаете, они могут быть по другую сторону хребта. И, кроме того, я не хочу рисковать, наткнувшись на нижние пики.
Дождь сменился туманом, когда они вышли из облаков. Под ними лежала равнина того же песчаного образования, что и вокруг Реомюра. Никаких гор не было видно.
– Я думаю, до Дорфелс около двухсот миль, – сказал Эрнест, – и если туман не рассеется, мы, возможно, не сможем его увидеть, пока не окажемся почти рядом с ними. Нам придется двигаться медленно, так как там могут быть предгорья. Внимательно следите за ними.
Милдред, все еще пользуясь профессорским биноклем, вскоре сообщила о появлении миниатюрных кратеров, и после того, как они пролетели еще около пятидесяти миль, стали видны стены огромного кратера.
– Это Байи, без сомнения, – сказал Эрнест. – Передай бинокль профессору Берку, возможно, он захочет осмотреть кратер, когда мы будем пролетать над ним.
– Да, возможно, это моя единственная возможность, – посетовал профессор. Более жизнерадостно спросив. – Горы находятся просто на другой стороне, не так ли?
– Я бы сказал, примерно в семидесяти милях дальше, – ответил Эрнест, отметив натянутую живость в вопросе. – Мы могли бы увидеть их сейчас, если бы не туман.
По мере того как они приближались к кратеру, лунный пейзаж становился слоистым и покатым.
Байи оказался еще более мелким, чем предполагал профессор Берк. Каменные стены большой продолговатой чаши были высотой не более четырех тысяч футов и у основания были прорезаны водными скважинами для осушения окружающих низменностей. И когда "Пионер" преодолел крепостные валы и спустился ниже, его обитатели обнаружили, что внутренняя часть ямы заметно отличается от той, что была в Тихо. Вместо туннелей, заканчивающихся у внутреннего края, они продолжались в виде акведуков на протяжении нескольких миль, опираясь на арки, построенные над слоем лавоподобной породы, настолько пористой, что ее трещины перекрывались.
– Это похоже на окаменевшую губку, – предположил профессор Берк. – Очевидно, что отверстия были образованы выходящим газом, и я удовлетворен тем, что кратеры были образованы огромными пузырями. Но если Байи использовался как резервуар, почему его дно не было зацементировано, как у Тихо?