Вчетвером они выбрались из тайного хода и уже направились было к пустырю, когда вдруг Китти вскрикнула и упала на землю. Джасперу показалось, что она споткнулась.
Мистер Дилби бросился к ней, чтобы помочь. Подхватил ее под руку.
– Позвольте, мисс…
Китти оттолкнула его и закричала.
– Китти! – воскликнул Джаспер. – Что случилось?!
Девушка не ответила, она подняла голову и уставилась на него. Ее взгляд испугал мальчика: в нем застыла обреченность, смешанная с бессилием.
А потом ее шарф зашевелился…
– Только не это… – прошептал Джаспер.
Дрожащей рукой Китти попыталась поправить шарф, но то, что двигалось под ним, не позволило ей этого сделать.
Шарф развернулся, и взглядам Джаспера, Полли и мистера Дилби предстали тонкие, увитые листьями побеги, растущие из ее шеи.
– Что вы… – Дилби не смог договорить.
Платье Китти забугрилось, раздался треск, и из прорех на груди и животе девушки полезли лозы.
– Я… нет…
По лицу Китти потекли зеленые слезы, она раскрыла рот, и в нем зашевелился извивающийся стебель.
Дилби поднял фонарь, и в следующий миг лозы устремились к нему.
Удар был настолько внезапным, что констебль не успел отреагировать. Дилби врезался в стену и сполз по ней безмолвной грудой.
Китти поднялась. Ее левая нога подвернулась и надломилась в щиколотке.
– Я не хочу… – сорвалось с ее губ. – Нет… прошу…
– Борись с этим! – крикнул Джаспер. – Ты сможешь! Не дай ей… этому вырваться!
Китти шагнула вперед, подтянув ногу. Ролики заскрипели и заскрежетали.
– Я не хочу… – застонала она. – Не хочу превращаться… Я не могу стать одной из них!
– Ты не одна из них! – Джаспер вдруг ощутил, что его слова не имеют никакого смысла.
Он во все глаза глядел на то, как платье Китти разлазится, как ее лицо начинает раскрываться, словно старая сумка.
И затем она бросилась к нему.
А он, парализованный ужасом, мог лишь стоять и смотреть, ощущая себя в каком-то кошмаре, когда тело отказывается слушаться, когда кажется, что ноги и руки ампутированы.
И тут что-то оттолкнуло его. Он отлетел в сторону.
Джаспер поднял голову. Что произошло?
Полли стояла на том месте, где он только что находился. Она сжимала Китти в объятиях. Китти не шевелилась.
– Полли… – прохрипела она.
– Я знаю…
– Я не хочу стать монстром, как моя бабушка…
– Ты не станешь монстром…
– Помоги мне… Полли…
Глаза Полли наполнились слезами.
– Доктор Доу… – прохрипела Китти. – Он… вылечит меня…
– Да… – прошептала Полли.
– Все же будет хорошо?
– Будет. – Полли, зажмурившись, протолкнула воткнутый в грудь Китти нож глубже, разрывая пульсирующий сердечный клубень.
Китти в ее объятиях охватила судорога, но Полли крепче прижала ее к себе.
– Ты – лучшее, что было в моей жизни… – прошептала Китти, и голова ее откинулась.
Полли разжала объятия.
Мертвая Китти упала на землю.
Время будто бы замерло.
– Полли… – прошептал Джаспер.
Полли выронила из разжавшейся руки нож.
А в следующий миг покачнулась. Из ее носа потекла зеленая кровь, глаза закрылись.
Тело Полли обмякло, и она рухнула в грязь пустыря рядом с подругой.
Эпилог.
Пчела Клара умывалась после сытного ланча.
Она сидела на спинке кресла доктора Доу, и тому казалось, что она подглядывает в его газету.
В гостиной дома № 7 в переулке Трокар горел камин (утро выдалось холодным), негромко булькал закипающий варитель, разнося по дому запах корицы и кофе.
Джаспер сидел в кресле напротив дядюшки, сжимая в руках свежий номер «Романа-с-продолжением», на обложке которого был нарисован темный силуэт в дверном проеме. Несмотря на всю таинственность, которую обещал выпуск, мальчик никак не мог перевернуть первую страницу и погрузиться в историю – он был слишком взволнован, и недавние события все никак его не отпускали.
Когда варитель закипел, Джаспер передал чашку с кофе дядюшке, а себе взял другую, с сиреневым чаем, терпким, как старый носок.
Доктор Доу сложил газету и с досадой водрузил ее на журнальный столик, поверх аккуратной стопочки газет за прошлые дни, после чего зажег папиретку и погрузился в облако вишневого дыма.
– Что пишут? – спросил племянник.
– Ничего нового. – Натаниэль Доу выдохнул колечко дыма в сторону пчелы, надеясь, что это заставит ее улететь, но той все было нипочем – Клара, как и прежде, чистила мордочку и лениво жужжала.
– Ненавижу «Сплетню»! – возмущенно заметил Джаспер. – Нас даже не упомянули! А ведь мы тоже принимали участие!
Дядюшка окинул племянника утомленным взглядом.
– Джаспер, слава – это столь же эфемерная субстанция, как дым. Она появляется и… – он махнул рукой разгоняя облако перед лицом, – еще стремительнее развеивается. Только невежды ищут ее. Ты ведь не невежда, Джаспер?