Вяло переставляя ноги, Камнев подошел к двери и откинул цепочку.
— Вы ставите коронки?
— Нет, только лечу зубы, — словно во сне ответил доктор и, посторонившись, пропустил посетителя.
Откуда ему было знать, что майор Кузьмин с утра ожидал ухода гостя, чтобы пробраться в дом и поговорить наедине с хозяином.
Павел Семенович незаметно осмотрел все вокруг. Он старался говорить с этим типом, не поднимая глаз, чтобы в них не промелькнуло слишком откровенное презрение.
Камнев засуетился, достал бутылку вина, включил кофейник.
— Вы… оттуда? — спросил он почему-то шепотом.
— Да, — ответил Кузьмин и, немного поколебавшись, протянул ноги на кожаное сидение кресла, стоявшего напротив.
Эта привычка «настоящего янки» сделала свое дело в отношениях с доктором. Камнев воспринял манеру поведения нового гостя лучше всякого пароля. Он решил, что перед ним кто-то из «руководящих», и пожаловался:
— Сейчас так трудно с деньгами, иногда хочется повеселиться, сходить с девушкой в ресторан… Впрочем, мои знакомые девушки со мной почему-то не здороваются, считают стилягой, — криво усмехнувшись, добавил он, — а вы присылаете только мужчин. Ах, нет, пардон, была и девушка совсем недавно, недурна…
Если бы Лев Михайлович не был занят варкой кофе, то, наверное, обратил внимание, как напряженно сдвинулись густые брови гостя, в глазах появился неподдельный интерес.
— Вы имеете в виду Ольгу Яснову?
Кузьмин решил рискнуть и не пожалел. Этот вопрос подсказал доктору, что новоприбывший, действительно, важная персона.
— В своем кругу она всегда требует, чтобы ее звали настоящим именем — Марта Бауэр, — ответил Камнев.
«Удача, вот здорово, какая удача!» — все внутри ликовало у Кузьмина, но внешне бесстрастно он продолжал:
— Вероятно, она уже отправилась на очередное задание?
— Нет, отдыхает пока у моей тетушки, и сегодня я иду на свидание, — Лев Михайлович самодовольно потрогал рукой тщательно выбритый подбородок.
— Ни пуха, ни пера, доктор. Впрочем, мне пора идти. Где я смогу увидеть моего друга Зенина?
— По-моему, они говорили что-то о самоцветах, — неуверенно протянул Камнев, — ну да, конечно, встреча в 5 часов в магазине «Русские самоцветы».
Этого было вполне достаточно. Кузьмин энергично поднялся, небрежно кивнул хозяину квартиры и направился к выходу. Надо было спешить.
Павел Семенович прошел быстрым шагом три квартала и, незаметно оглянувшись, убедился, что Юрий Черепанов и Аркадий Бондаренко следуют за ним. Он зашел в будку телефона-автомата, набрал номер и коротко доложил обстановку. Полковник Знаменский сказал, что вышлет к 5 часам еще несколько сотрудников… Кузьмин поднял руку — и «Волга» с зеленым огоньком на ветровом стекле послушно остановилась.
— В Столешников переулок, — попросил Кузьмин.
Машина плавно двинулась с места и помчалась, набирая скорость. На зеленоватом циферблате красивых часов, укрепленных возле руля, большая стрелка сдвинулась еще на одно деление. Без десяти минут пять…
Скрипнув тормозами, такси остановилось возле Большого театра. И пока сотрудники шли мимо Петровского пассажа к магазину «Русские самоцветы» в Столешниковом переулке, майор успел распределить обязанности.
Зеркальная дверь нарядного магазина широко распахнулась…
8. Последний удар
Майор Кузьмин знал, как опасно встречаться глазами с человеком, за которым следишь. В таких случаях преступник каким-то шестым чувством определяет, что за ним наблюдают, и решается на все… Вот почему Павел Семенович сначала остановился возле сияющей огнями самоцветов витрины и внимательно стал рассматривать покупателей, которые заполнили небольшое помещение магазина.
Зенина среди них не было. Кузьмин отлично заучил «словесный портрет» шпиона, он мог бы узнать его из тысячи людей. Кто же пришел на встречу? Взгляд медленно, казалось, равнодушно проскользнул по лицам людей. Здесь было немало иностранцев: приятно увезти сувенир, сделанный руками русских мастеров из яшмы или малахита.
«Место встречи выбрано остроумно», — мысленно отметил майор.
Зеркальная дверь магазина широко распахнулась, и к прилавкам направилась новая группа покупателей. Вошел и Кузьмин. Он невольно залюбовался разноцветным великолепием камней, которые искрились, отражаясь в зеркалах.