Одна девушка как-то сказала ему с жалостью и гневом, что ему недостает какой-то очень важной черты человеческого существа. Он ни секунды не сомневался, что она поставила точный диагноз. Только правильнее было бы сказать, что недостает многих важных черт. Он пробовал разобраться, каких именно, но это занятие быстро ему наскучило. Может быть, главным недостатком было отсутствие у него всякого интереса к самому себе.
Он знал лишь факты своей жизни и понимал, что различные события могут заставить его действовать либо так, либо иначе. И он отдавался их воле. В конце концов, плывешь по течению или гребешь против, ты все равно движешься в одном направлении — к смерти. Каким маршрутом двигаться ему самому, для него не имело значения. Вы говорите, это фатализм? Прекрасно, значит я — фаталист.
После гибели родителей он переехал в Нью-Джерси к тетке, младшей сестре матери. Она преподавала в школе и была суровой, крепко сбитой женщиной примерно сорока лет. Она тайком попивала, но, если исключить эту распространенную человеческую слабость, не имела каких-либо выдающихся достоинств или недостатков и держалась с ним холодно. В соответствии с завещанием покойницы матери, которое ему так и не показали, его отдали в военное училище поблизости от Бордентауна, и свою тетку он видел очень редко, по большим праздникам и иногда по выходным дням. Летом, пристроив его в лагерь бойскаутов, она отправлялась в ежегодное путешествие по Европе. Однако, если учесть, что он никогда не знал нормальной жизни в семье, все это его вполне устраивало.
В училище он томился смертельной скукой, а начальника, отставного генерала, иначе как старым дураком, не называл. У него было мало приятелей, а близких друзей не было вообще. Он был недостаточно крепко сложен, чтобы быть грозой училища, но и не такой слабак, чтобы стать мальчиком для битья. В первые же недели ему пришлось драться дважды, и он отделал обидчиков с такой холодной яростью, что после этого с ним предпочитали не связываться. Он был быстр и достаточно силен для своего роста и веса, но спорт наводил на него тоску, и он участвовал в соревнованиях, только когда это было обязательно. Учился он неплохо и входил в десятку лучших курсантов своей группы. И всегда он был одинок. Он избегал присоединяться к коллективным экскурсиям в окрестные бордели и не ходил на вечеринки, куда приглашали девушек из городка. Только однажды он сам тайком отправился в публичный дом, но у него ничего не получилось. В другой раз одна разбитная девица увезла его в своей машине в укромное местечко на берегу озера и там вполне успешно соблазнила, то есть успешно для себя самой, потому что Райдер так и не испытал при этом никаких эмоций. С тех пор секс был вычеркнут им из его образовательной программы.
Ни училище, ни академия, после окончания которой он получил офицерский чин, не смогли привить ему вкуса к военной профессии, который появился у него после первого настоящего боя. Это произошло во Вьетнаме в ту пору, когда американцы все еще числились там "советниками", и если бы ему сказали, что вскоре их там будет свыше полумиллиона, это показалось бы ему совершенно невероятным.
В звании младшего лейтенанта он был прикомандирован к южно-вьетнамскому майору, возглавлявшему сотню солдат в рейде на деревушку в нескольких милях к северо-западу от Сайгона. По дороге отряд был атакован вьетконговцами. Правительственные солдаты в панике побежали, а партизаны, покинув свои укрытия, бросились их преследовать. Майор и один из младших офицеров были убиты первыми же выстрелами. Оставшиеся двое командиров сразу потеряли всякий контроль над собой и своими людьми. Поэтому Райдер вынужден был с помощью сержанта, немного говорившего по-английски, взять команду на себя и организовать оборону. В том бою выяснилось, что он храбр или, если говорить точнее, что мысль о смерти не так уж страшит его и не влияет коренным образом на его поступки.
Поскольку в тот раз противник сам прекратил атаки и рассеялся по окрестным джунглям, в донесениях стычка фигурировала как крупный успех правительственных войск.
После этого ему нередко приходилось вступать в бой во главе небольших подразделений во время антипарти-занских операций. Нельзя сказать, чтобы ему нравилось убивать, но он несомненно получал удовольствие, открывая себя с новой стороны. Когда срок контракта истек, его отозвали в Штаты и назначили инструктором в учебный лагерь пехотного полка в штате Джорджия. Там он служил, пока его не уволили в запас.