— Неужели они что-то пронюхали? Почему он задавал тебе все эти вопросы?
— Вопросы были как раз самые естественные. Думаю, нам удалось сбить их с толку.
— Боже! Ты только посмотри на этих идиотов! Как они свешиваются через край платформы! Когда я был машинистом, мне часто снились кошмары, что один из таких вот придурков падает мне прямо под колеса.
Вагон въехал на станцию, и до них донеслись крики толпы на платформе. В воздухе мелькали сжатые кулаки. По меньшей мере десяток разгневанных граждан пробовали плюнуть в стекло кабины. Среди пестрого скопища Райдер заметил несколько синих полицейских мундиров.
Лимузин комиссара рванул через бордюр тротуара и помчался по Парк-авеню. На заднем сиденье вместе с комиссаром сидел окружной командир. Уже в районе 24-й улицы их автомобилю пришлось снизить скорость. Регулировщик на перекрестке молотил руками, как ветряная мельница, стараясь освободить начальству дорогу.
— Пожалуй, подземкой мы добрались бы скорее, — заметил комиссар.
Окружной командир посмотрел на него с неприкрытым удивлением. За все годы их знакомства это был первый случай, чтобы главный комиссар полиции отпустил нечто, похожее на шутку.
Водитель включил сирену, и это помогло ему вырваться из затора. Регулировщик взял под козырек, провожая лимузин глазами.
Окружной командир включил радио и спросил в микрофон:
— Они все еще движутся?
— Да, сэр, хотя и очень медленно.
— Где они сейчас?
— В районе 23-й улицы.
— Благодарю вас.
Комиссар через плечо смотрел в заднее стекло.
— Нас преследуют. Это передвижная телегруппа, и за ней, возможно, еще одна.
— Дьявол! — сквозь зубы сказал окружной командир. — Мне надо было отдать приказ, чтобы их задержали. Они у меня уже вот где сидят.
И он точно указал то место, где сидели у него проклятые телевизионщики.
— Что поделаешь, — свобода печати. Нельзя допускать, чтобы они на нас озлобились. Когда это дело будет кончено, нам понадобятся все наши друзья, чтобы расхлебать его последствия.
Радио начало потрескивать и доложило:
— Они въехали на станцию "23-я улица". Скорость всего около десяти километров в час.
— Опять пробка впереди, — сказал комиссар.
Голос по радио между тем продолжал:
— Они не останавливаются. Сейчас снова скроются в туннеле.
— Ну-ка, включай свою сирену, — приказал окружной командир водителю.
В кабине затемненного головного вагона поезда "Вудлоун, 141" инспектор Даниэлс нетерпеливо дожидался, пока машинист установит на свои места рукоятки управления.
Когда все было готово, он спросил:
— Теперь-то ты понимаешь, что от тебя требуется?
— Следовать по пятам за тем поездом, верно?
— Тогда поехали, — приказал Даниэлс. — Не злоупотребляй скоростью. Мы не должны чересчур приближаться к ним.
Машинист двинул вперед ручку контроллера, и вагон резко тронулся.
— Чуть-чуть прибавь хода, — руководил машинистом инспектор, — но только самую малость. Я не хочу, чтобы они заметили и услышали нас.
— Увидеть — это одно, — рассуждал машинист, — а услышать — совсем другое. Бесшумных поездов пока не придумали.
Они проплыли мимо платформы "28-я улица", которая была пуста, за исключением горстки патрульных полицейских. Когда вдали стали различимы огни станции "23-я улица", инспектор сказал:
— Притормози-ка слегка. Легче, легче. Смотри в оба, чтобы вовремя заметить тот вагон. Еще легче. Господи, сколько шума!
— Послушайте, инспектор, это все-таки поезд. Он не может не шуметь.
Напряженно вглядывавшийся через лобовое стекло инспектор почувствовал, что у него начали слезиться глаза.
— Видите красный сигнал на соседней местной ветке? Значит, они только что прошли здесь.
— Легче, — сказал инспектор еще раз. — Совсем медленно. И постарайся, чтобы твоя громыхалка сейчас не издавала ни звука.
— Вы слишком много хотите от этого несчастного старого вагона, — ответил машинист.
Аварийный выход был расположен к северу от станции "14-я улица". Это была обширная ниша в стене туннеля, открывавшая доступ к лестнице, выходившей через люк в тротуаре прямо наружу. Райдер пронаблюдал, как Лонгмэн повернул тормозную рукоятку и вагон встал метрах в тридцати от белой сигнальной лампочки, которой был отмечен выход.
— Все правильно? — спросил Лонгмэн.
— Блестяще, — одобрительно ответил Райдер.
Маска Лонгмэна намокла от пота, и Райдер впервые по-настоящему заметил, как дурно пахнет в кабине. Что ж, подумал он, нам не приходится особенно думать о гигиенических условиях нашей работы. С каких это пор поле боя должно пахнуть маргаритками? Он запустил руку в коричневый саквояж и осторожно достал оттуда две ручные гранаты-лимонки. Затем из походной аптечки им был извлечен рулончик клейкой ленты, который он протянул Лонгмэну, и тот чисто механическим жестом вцепился в него.