– Сам виноват, понял, – кривая усмешка.
В следующий миг мне вручили стаканчик с прохладной шипящей жидкостью и бросив короткое:
– Сейчас вернусь, подожди две секунды, – растворились в толпе.
Мне только и оставалось, что проводить лорда Сейлира – этого невозможного, невыносимого мужчину ошарашенным взглядом. Впрочем, я даже обидеться не успела, как он уже снова появился – как из-под земли.
Даже Муль пискнуть не успел – впрочем, рург был слишком занят – у него глаза разбегались – один вправо – в сторону аппетитно пахнущих разукрашенных кренделей и печенья ручной работы, а второй влево – туда, где отчетливо пахло жареным мясом.
– Вот, драгоценная лесса, надеюсь, я смогу загладить перед вами свою ужасающую вину, – сверкнули белые клыки зубов – и мне протянули небольшой поднос, заставленный самыми разными вкусностями. А сбоку, рядом с чашкой, сделанной в виде бутона цветка, лежал набор: брошка, кулон и серьги.
Невероятной красоты вещи. Завораживающие. Волшебные. Нереальные.
Хотелось закрыть глаза – потом открыть снова – и удостовериться, что мне не мерещится. Что это есть на самом деле. Тонкие, словно из лунного луча сотканные цепочки. Брошь в виде удивительного, лениво свернувшегося мощными кольцами змея, и, настоящее сокровище – кулон, на котором взлетал дракон, и сережки в виде тонких звенящих на ниточках листиках. Казалось, что это не листочки, а глазки изумрудные, змеиные сверкают.
Я замерла завороженная, околдованная, ошеломленная. В горле встал ком. Куда только вся боевитость характера делась!
Глава 5.4.
– Да примерь уже, тоже, встала, а, непутевая, – ворчал Муль над ухом, но я не слышала.
Смотрела глаза в глаза, взгляда не могла оторвать от мужчины в чужом обличье, который замер напротив. Что он там прочел в моем взгляде? Благодарность? Восхищение? Неверие? А, может, то самое чувство, что полыхнуло ярче солнца в один миг, окутывая меня золотой вспышкой томительного восторга и нежности, жаркой признательности и искренней теплоты?
– Мне показалось, что юные лессы не должны оставаться без маленьких приятных сюрпризов в такой дивный день, – чернота в чужих глазах затягивала, не давала вырваться из сладкого плена. Голос Сейлира звучал хрипло, совсем на него не похоже.
– Я… – и что, ломаться? Кричать «я не могу это принять»?
После того, как мы фактически помолвились, это смешно, право слово. Единственное, что мне остается – это принять подарок и насладиться короткой вспышкой удовлетворения в чужих глазах.
– Свет мой, пойдем-ка пройдемся, погуляем, – чужой голос звучал неожиданно хрипло, как-то тихо, – перекусишь по дороге, а потом свернем к качелям-каруселям. Не то, чтобы я был большим любителем человеческих праздников, но мне кажется, что тебе здесь понравится.
Дожевывая чудесный теплый кекс и поглаживая Муля второй рукой, я неловко подняла глаза. Не учила меня мама, как нравится «мальчикам», которые мне в дедушки годятся. Что за перемены в характере? Что за готовность меня признать? Откуда эта пугающая теплота и что задумал на самом деле лорд Сейлир? Мне не верилось, что древний Верховный Владыка, невероятной силы мужчина вдруг воспылал к навязанной ему высшими силами девчонке любовью. Ещё недавно он был слишком категоричен.
Но как же сладко обманываться и как хочется поверить… Где твоя решительность? Разве ты, Киа, любви недостойна? Возраст и опыт – штука преходящая, разве не будешь ты достойна Владыки? И вообще – разве любовь оценивают именно так?
Да, со всем пылом юности хочется думать иначе. Хочется, чтобы эти упрямые губы раздвинулись не в оскале, а в теплой улыбке, чтобы коснулись моих, чтобы хоть на миг стало возможным расслабиться, довериться, почувствовать, что я не одна среди толпы. Больше не одна в это огромном мире.
Минута слабости. Я доела пирожок, запила вкуснейшим взваром, пока поднос продолжал парить в воздухе – простейший фокус для адептов старших курсов.
Усмехнулась про себя – и замерла, когда поняла, что Сейлира напротив уже нет. Он за моей спиной. Его пальцы касаются моей шеи – легко, едва-едва, вызывая дрожь – теплую, волнующую. Я знаю, что эти пальцы крепче стали. Что они легко могут свернуть шею. И сейчас они медленно надевают на меня кулон, застегивая цепочку. Вдевают сережки – хорошо, что уши проколоты.
– Брошку наденешь сама, приколешь, где тебе больше нравится. Красиво…
Сухие губы щекочут ухо. Мне хочется улыбаться, смеяться, парить на волнах этого невыносимого счастья.
Можно я поверю, пожалуйста? Плевать мне на слова, плевать на взгляды чужие, на зависть и ненависть. Я чувствую его вдруг как-то особенно остро. Взбудораженного, настороженного, капельку опасливого – как дикий зверь, что не привык ластиться.
Чувствую – и с ума схожу от того, что чужие эмоции накрывают меня с головой. От того, что к горлу подступает предательский ком, а я знаю – мне не мерещится – едва уловимое, жаркое, жадно-нежное и собственническое чужое чувство.
– Давай погуляем, – кажется, у меня тоже голос сел. Бывает.
Как будто мне снова пятнадцать. А наши пальца переплетаются вдруг – и меня ведут мимо шумных и смеющихся компаний, мимо палаток и прилавков, мимо серьезных немолодых торговцем и северных кланов магов, мимо травницы из Восточного предела, мимо артистов, мимо…
– Никогда не думал, что могу быть счастливым, глядя на совершено по-детски, казалось бы, счастливое существо рядом с собой. Удивительно пакостное чувство, ломающее все преграды… – Негромкий голос. Устал, Владыка?
Конечно, устал. Даже гадости говорить разучился.
Хотелось обнять его, закрыть его от всего мира, позволить и ему расслабиться, ощутить вкус праздника.
Глава 5.5.
– Может, это просто потому, что впервые позволить себе доверять и радоваться – тяжело? – Спрашиваю негромко. – Знаешь, меня ведь тоже… предавали. Даже не здесь, – машу рукой, – там, на Земле…
Думала уже, что не расскажу никому, не вспомню. А тут как-то само собой вырвалось.
– Предавать люди умеют, как никто другой, – светлые сейчас глаза невидяще смотрели перед собой.
А над головой Сейлира мелькнул хвост. Да-да, натуральный такой хвостище, принадлежащий моему старому знакомому – упитанному дракончику-хранителю. Я про него и думать что-то забыла, давно чешуйчатого прохвоста видно не было! Интересно, где пропадал?
Дракончик, сейчас принявший ярко-красный окрас, гордо продемонстрировал мне длиннющий раздвоенный язык, перекувырнулся в воздухе, помахивая упитанным коротким хвостом, и подмигнул левым глазом, молитвенно сложив лапки.
И что бы это значило, а, чешуйчатый? Я мысли читать не умею!
Впрочем, мне сейчас и не надо…
Чужая горячая ладонь сжала крепко мою, перебирая бездумно пальцы.
– Свет мой, скажи мне, насколько опасно оставлять тебя наедине с твоими мыслями? – Скосили на меня мерцающий глаз.
А потом вручили какую-то карамельку в виде пряника на палочке. Съем, но не замолчу, не надейтесь!
– Не только люди. Это свойство не расы – а характера. Благоприобретенное, чаще всего, – откликнулась.
Меня ухватили за руку сильнее и бережно повели куда-то в один из небольших проулков, подальше от основной толпы. Кажется, там виднелись палатки и прилавки с изделиями из дерева, тканевые ряды, диковинные и явно магические приборы.
– Что было с тобой на Земле? – Негромкий вопрос. И очень внимательный взгляд. – Знаешь, это не освещается широко на публике, но моя, – он чуть запнулся, но после уверенно продолжил, – дочь, введенная в род потомок, пришла с Земли. Вместе с сыном. Правда, она пришла в своем собственном теле – Земля её просто отторгла, как чужеродный элемент. А вот маги на Землю ходят частенько, но тоже долго задерживаться там не могут – максимум, насколько помню, для слабейших – около десяти лет…
Он снова примолк, продолжая скорее неосознанно поглаживать мои пальцы.