Начальник городского управления полиции города Жанаозен полковник Мырзабаев Канат Аскарович у себя в кабинете нервно покуривал сигарету одна за другой. Вот уже более полугода у него была одна проблема – бастовавшие на главной площади нефтяники. Его письменные доклады и звонки по телефону на вверх в Мангистауское УВД результата не давало. Его руководство лишь дало ему устный указ следить за происходящим со стороны и пока что не вмешиваться. Полковнику Мырзабаеву было уже под 50 лет, и ему сейчас уже можно было выйти на пенсию по выслуге лет, но он не хотел, чтобы последним местом его работы был город Жанаозен. Он ждал перевода по службе в более комфортное для проживания место, например, как областной центр Актау. Он был родом из посёлка Бейнеу и начал свою службу в органах внутренних дел, тогда ещё милиции, отучившись четыре года в Карагандинской высшей школе милиции на кафедре оперативно-розыскной деятельности. Начав свою карьеру с простого следователя, он дорос до звания начальника ГУВД в маленьком провинциальном городишке. Старшие подросшие его дети жили кто в Актау, кто в Астане, а самый младший его сын был ещё подросток и учился в местной школе. Мырзабаев был типичным ментом до мозга костей, и не скрывал перед своими подчинёнными свои плохие черты – высокомерие, жесткость и удовольствие от возможности унизить человека. Долгая работа в советской милиции, а затем и казахстанской полиции, вынудило его приобрести некоторую долю цинизма, так как иначе психика и сердце его долго не выдержало бы. Это не нравилось его подчинённым по работе, так корпоративное сознание и «чувство локтя» именно в полиции было на очень высоком уровне. Цинизм Мырзабаева была психологической защитой на работе, и редко распространялось за её пределами. В кругу близких родных и друзей он был совсем другим – заботливым отцом и семьянином, и отзывчивым другом. Помимо бастовавших на площади нефтяников, ежедневно на стол ему клали сводку о произошедших за прошедшие сутки преступлениях в городе – убийства, кражи и мелкие хулиганства. Ведь после начала забастовок с мая этого года несколько сотен рабочих в Жанаозене было уволено из нефтегазовой отрасли, а это сказалось на криминальной обстановке в городе в худшую сторону. Ведь безработными оказалось большинство местных жителей, а им надо было как-то кормить свои семьи, и те кто не находил себе работу, шли на отчаянный шаг. Много шума наделало в конце лета этого года резонансные убийства, когда был найден убитым профсоюзный активист Жаксылык Турбаев, а в конце августа было обнаружено тело пропавшей накануне дочери председателя профсоюзного комитета рабочих компании «Озенмунайгаз» Карабалаева. Тех, кто совершил данные преступления до сих пор не нашли, а народ еле-еле удалось успокоить. Дело взяли под свой контроль следователи из ДВД Мангистауской области, которые сразу заявили, что какой-либо связи между произошедшими убийствами с забастовкой не прослеживается. Но местные жители думали иначе, а собственного расследования на уровне города не дали провести на самом вверху. В дверь постучали, и в приоткрывшуюся дверь протиснулась фигура его заместителя – подполковника Бисенова. – Разрешите? – робким голосом спросил его заместитель. – Входи! – ответил Мырзабаев, отложив в сторону сводку преступлений за прошедшие сутки, сидя за столом. Бисенов подойдя к столу, поздоровался за руки со своим начальником и присел на стул напротив него. – Господин полковник! Обстановка с нефтяниками с каждым днём накаляется и надо принимать срочные меры… – начал докладывать Бисенов. – Знаю, знаю! – перебил его Мырзабаев, – но у нас связаны руки и ноги и мы ничего не сможем сделать без указания сверху, – подняв указательный палец вверх, произнёс он. – Наша агентура, внедрённая среди бастующих, докладывает нам, что от социальных требований нефтяники постепенно переходят к политическим, – продолжил свой доклад Бисенов. – Наша работа заключается лишь в охране общественного порядка и не более, а вести с ними диалог должны их работодатели и наш аким города – как представитель власти на местном уровне, – ответил Мырзабаев и, встав со своего места, подошёл к окну. Он вспомнил события двадцатилетней давности в тогда ещё Новом Узене, а именно межэтнический конфликт летом 1989 года. В конфликте участвовали две стороны: местное население и представители кавказских этнических групп (лезгины, чеченцы и ингуши), потомки депортированных ещё в 1944 году на территорию Казахстана. Мырзабаев тогда только начинал свою службу в милиции и поэтому лично принимал участие в охране правопорядка в городе. Ещё с 1950-х годов представители кавказских этнических группировок в сфере экономики региона, системе разделения труда, прочно заняли определённые этно-экономические ниши, в том числе, доминирующие позиции в сфере торговли, услуг, что обеспечивало им относительно более высокий по сравнению с местным, в основном казахским населением, уровень жизни. Миннефтепром СССР наладил в район Нового Узеня десанты вахтовиков из Баку, Грозного, Махачкалы, российских городов – не надо было строить ни роддомов, ни кладбищ. Прилетят специалисты на крыльях длинного рубля на пару недель, перебьются в вагончиках – и домой. На подобных принципах рождался город Новый Узень. Квартиры доставались приезжим. Должности им. Продукты, вещи, мебель, медицинское обслуживание – всё им. А местным – крохи от щедрот Миннефтепрома. Нашим министрам и в голову не приходило тогда, что добывать нефть, уголь, рубить леса – это значит надо заниматься политикой, идеологией, межнациональными отношениями. «Мы – добытчики, хозяева и скважин, и города. Кого нам надо – привезём, кого хотим – поселим, кого желаем – того примем на работу». С началом развития кооперативов в годы перестройки, социальное, имущественное расслоение по этническому признаку резко возросло. Росту социальной напряжённости в регионе также способствовали: усиливавшийся в тот период дефицит всех видов товаров, высокий уровень безработицы среди казахской молодёжи, крайне слабая социальная инфраструктура (нехватка жилья, детсадов, школ, магазинов, столовых, больниц, поликлиник), нарушения в рамках распределительной советской системы принципов социальной справедливости (предоставление приезжим квартир вне очереди, экологический кризис – недостаток и загрязнённость питьевой воды) . Поводом к началу конфликта тогда послужила драка вечером 16 июня 1989 года, на танцплощадке в городе Новый Узень, между молодыми казахами и лезгинами. Межэтнический конфликт на бытовой почве стал стремительно разворачиваться. Той же ночью в городе начали формироваться на этнической основе группы жителей, вооружённых палками, железными прутьями, камнями, которые учинили погромы в домах граждан, магазинах, административных зданиях, на улицах города. И всё это продолжалось три дня. Тогда погибло 5 человек и ещё десятки были ранены. Пик конфликта случился 19 июня на площади перед горисполкомом, когда собралась толпа в несколько тысяч человек. Митингующие требовали решить проблему занятости, другие острые социальные проблемы, наладить продовольственное снабжение, выселить представителей кавказских этнических групп, закрыть кооперативы. Однако, попытки властей установить диалог, достичь консенсуса и предотвратить эскалацию конфликта не имели успеха. Толпа митингующих, разделившись на группы по 150-200 человек, покинула площадь и двинулась по улицам города, учиняя погромы, поджоги, вступая в столкновения с представителями кавказских этнических групп, милицией и войсками