После каждой революции наступает реакция, каждая революция уничтожает своих героев, революция добивается не того, что постулировано в ее идеалах, но того, что требует жизнь, потому что жизнь сильнее любой революции. Разрушается культура и образуется культ, нечто более молодое и неразвитое. В России все огромно. И культ.
Враз не стало — Бога, царя и веры. Россия, плохо ли, хорошо ли организованная по принципу пирамиды, прекратила свое существование. Лежало туловище народное с перерезанными сухожилиями. Из этого туловища торчало много оборванных, незадействованных связей и связочек, на которые раньше, на каждую свое — что-либо крепилось: власть земная, Бог, вера. Это было создано жизнью, обусловлено генетически, психически, исторически, мистически. То, чего остерегались веками — кумир, — овеществилось. Все связочки и связки замкнулись на одно: стал и Бог и царь в образе нечеловеческом. И стала новая вера. Народ верующий не способен был враз перестать верить. Он был способен создать эрзац. И он создал эрзац.
Россия была построена по принципу пирамиды. Вершина ее уходила в небо. Потом развернулась в ад. Сейчас — это руины. На руинах верить можно в одно. В жизнь. Потому что жизнь очень сильная вещь. Потому что жизнь сильнее всякой сталинщины. Она своим током снесет ложь, исправит уродство.
Бирюзова Ольга Евгеньевна — родилась в 1954 г. в Москве. В 1977 г. окончила Литературный институт им. Горького. Автор ряда повестей и рассказов.
Александр Поклад
ЭФИР из "СТАКАНА"
@ Александр Поклад, 1991.
— Стой! Стреляю!
Вот тут я испугался по-настоящему. Обидно было, что могли пристрелить свои же. Я стоял в кромешной тьме при входе в холл, где располагался секретариат Бурбулиса.
— Это Поклад, — сказал я. — Служба новостей "Радио России".
— Один?
— Один.
От стены отделилась темная фигура и приблизилась ко мне. Удостоверившись, что я — это я, охранник бросил в темноту:
— Все в порядке, отбой.
Оказалось, что за несколько минут до моего появления в секретариат поступила непроверенная информация о том, что в здание проник спецназ. Охрана подумала, что я и есть спецназ.
Впрочем, все по порядку.
В этом коротком повествовании я не хотел бы вдаваться в анализ причин путча или выстраивать его хронологично — это дело историков и политиков. Я расскажу о своих личных впечатлениях и о том, как работала служба новостей "Радио России" 19–21 августа 1991 года.
В то, теперь уже почти былинное утро, мы вышли из дома в безмятежном настроении. Квартиру мы с Наташей сняли лишь три дня назад и не успели перевезти туда ни радиоприемник, ни телевизор. Поэтому мы совершенно спокойно разъехались по работам. Наташа — на "Мосфильм", а я — в Останкино, где мне предстояло вести выпуски новостей "Радио России".
У останкинских подъездов стояли автоматчики в десантной форме. Мне это сразу не понравилось.
— В чем дело? — спросил я милиционера.
— Горбачева сняли.
Многие накануне говорили о таком варианте развития событий, но когда он стал реальностью, впечатление было такое, как будто вокруг тебя крутят стереофильм, ты действуешь в нем, но смотришь на себя как бы со стороны. Впрочем, это чувство через несколько часов прошло.
Поднявшись в комнату службы новостей, я первым делом прочитал документы ГКЧП, из которых понял две вещи: а) в стране установлена диктатура; б) с этой минуты мои коллеги и я начинаем заниматься тем, что было названо "распространением подстрекательских слухов". Тогда я пошел к одному из руководителей Главной дирекции программ (ГДП — подразделение, командовавшее на Гостелерадио теле- и радиоэфиром) Ахтырскому, который вежливо, но твердо заявил, что устным распоряжением Кравченко телевидение и радио России на неопределенное время из эфира убраны. Кравченко и ГКЧП пытались устроить мне бессрочный выходной. При других обстоятельствах я, может, и не отказался бы сачкануть. Но в тот понедельник я был против такой постановки вопроса. Я поехал на пресс-конференцию янаевцев.
Тем временем "на Яме". Здание Всероссийской телерадиокомпании находится на 5-й улице Ямского поля и среди сотрудников уважительно называется "Яма". В штаб-квартиру службы новостей радио к обеду съехались почти все — около 30 человек. Не приехали только те, кто проводил отпуск вне Москвы (август все-таки). Наш начальник, Александр Нехорошев, помимо пышных усов и мягкого юмора обладающий еще и некоторыми организаторскими способностями, быстро наладил работу в условиях отсутствия эфира. Дело нашлось каждому. По крупицам собирались сведения об обстановке в городе и в стране. Из "Белого дома" поступали документы, принятые руководством России, звонили внештатные корреспонденты и просто радиослушатели, работали Российское информационное агентство, "Интерфакс", еще в эфире была программа "Эхо Москвы". (Ее потом вырубили на "Дил Пёрпл". Пустовойт сказал: "Сволочи, не просто вырубили "Эхо Москвы", а вырубили на "Дип Пёрпл". Я им этого никогда не прощу".) Вся информация аккумулировалась и готовились пресс-релизы. Они по факсам и устно, по телефону, рассылались по редакциям в Москве и в другие города Союза. Женя Кондратьева и Саша Тихонов запирали на магнитную ленту спецвыпуск службы новостей. Его по телефону также передавали в другие города. Тиражировались листовки с указами Ельцина и распространялись в городе и в аэропортах.