На берегу овражка, в пределах участка, я огород развёл: чеснок, помидоры, картошка, для севооборота, а выше по течению ручья, где у него берега вулканического происхождения, возвёл плотину. Три года ушло на сооружение, потому что перекрыть плотиной русло по которому постоянно бежит вода это непростая гидротехническая задача.
А когда плотина начала работать, тут уже и понадобился жестяной акведук на стойках, потому что огород внутри участка, на другом конце.
Ну подвал ещё добавил для хранения урожая, прачечную и душ, а ванна, вырезанная из пластмассовой цистерны на 400 л, отдельно, в утеплённой халабуде, и туалет отдельно, во дворе, но с сиденьем из пенопласта.
Над овражком росли три яблони – наследство от Курдов, нет, скорее, от Азербайджанцев, а виноград, который я сажал, так и не прижился за 4 года попыток, хотя меня предупреждали, что это невозможно в данном климате высоты.
Но слива принялась.
Так стал я куркулём, кулацким отродьем, особенно когда в халабуде начал хлебный спирт гнать, но по субботам продолжал пить только вино – это у меня уже рефлекс от Луи Армстронга.
Нет, спиртом я не торговал, а для любопытства просто и последующей переработки в абсент, раз уж сделан подвал для хранения.
И за ремонт всего, что соседки приносили (мужики стеснялись типа ж они и сами могли бы, просто некогда) платы я не брал, а чисто символические пару литров молока для поддержания традиций сословных ремесленников.
Спальню оштукатурил полностью и латексом покрасил, чтобы мыши сквозь кладку древних стен визиты не устраивали, потом пришлось и кухню.
Оконные рамы опять-таки строгал из всякого б/у, но стёкла привозил из города – стеклорез из меня никакой.
Полы покрыл ламинатом, а всю мебель, за исключением стола, табурета и стула, посадил на круговоротные колёсики для удобства влажной уборки – в одну половину комнаты мебель перегнал и в остальной её части пол полностью открыт, шваркаешь шваброй без помех…
Очень немало успеваешь сделать за семь лет…
Ашот один раз привозил на своём внедорожнике свою жену и Сатэник с Эммой.
Посидели. Арам с женой пришли. Наутро мои уехали.
Жалко внедорожника, ещё один такой пикник и будет ему гроб на колёсиках…
Дом маленьким казался по сравнению с площадью участка, но большего мне и не надо, он для меня служил трамплином для выхода в параллельный мир, откуда я возвращался усталым как собака, а увидал его два окошка под ржавой крышей и – приятно: дома.
Хорошо, когда есть куда возвращаться из параллельных миров…
* * *
Бутыль #34 ~ Весь мир – театр… ~
Времени оставалось в обрез, хотя срок назначенный Доном ещё не оттикал.
Иннокентий пребывал в угнетённом состоянии духа, особенно после ночных кошмаров вызвавших множественные кровоподтёки по всему телу.
Слишком вдумываться в механизм их появления ему не хотелось из-за головной боли в темени, куда вообще даже притронуться больно.
Майа с утра, как увидала его вид, разохалась и ушла в аптеку за всякой хренью для компрессов.
Он остался в её квартире один на один со своими сомнениями: возможно ли выжить в мире, где даже кнопке ESC случается холостить?
А что если вдруг Х-1 даже теперь опять ещё не мёртвый?
Попробуй положиться на такого, тем более с тех пор как нахлебался той зелёной тины.
Тоже мне, друг называется.
Впрочем, в Партосе он не сомневался: Х-2 он и в Африке Х-2.
В общем, он решил отвлечься от горестных дум, когда Майа принесёт ту бодягу, а вечером сходить с нею в театр, на последний пиастр из сюртука в кармане, то есть наоборот, но просто голова сука болит в непривычном месте.
Правда, он не знал есть ли в этом городе театр и вообще как этот город называется, но спрашивать у Майи не хотелось, она и так наверно думает, что он тупой. А он не тупой, просто после той выездной игры в Мезамерике (как хоть тот город назывался-то? Атос кричал что-то типа «чечевицы», но из-за болельщиков Иннокентий не смог толком расслышать) голова просто раскалывается.
Поэтому лучше в театр чем в парк, где опять шум, визги, тем более, что его всегда укачивает на этих качелях с каруселями, а просто поесть мороженое можно в любом кафе, однако гибель Крыса оставила горький осадок в виде аллергии к пунктам общественного питания.
Остаётся только театр…
Их с Майей места оказались у самого барьера ложи второго этажа. Там были ещё сиденья и зрители, но за спиной, поэтому не закрывали обзора.
Сверху открывался вид всего оркестра.
Иннокентию в основном понравилось, особенно флейты, звучание намного нежнее, чем у тех сопелок в Чечевице, дирижёр тоже вёл себя цивилизованно по сравнению с теми.. (уй, бля*дь голова!..) однако иногда начинал чересчур махать руками и тогда оркестр тоже звучал чересчур.