– Вон там, – указал он на человека, разговаривавшего с Найгелем.
Сперва я подумал, что друг ошибся, и решил уточнить:
– Я имею в виду оракула.
– Ну, это и есть оракул Кисэ.
– Подожди, ты имеешь в виду ту молодую женщину?
Тристан кивнул. Я уставился на нее в изумлении. Легендарный оракул Кисэ – женщина? Одежда на ней была мужской: брюки и черный плащ, на голове – шляпа. Единственное, что выдавало в ней женщину, – копна длинных рыжих волос.
И вдруг она обернулась, как будто почувствовав мой взгляд. Я попытался отвернуться, но Кисэ уверенным шагом направилась в нашу сторону. Секунда – и все, кто стоял перед нами, расступились, бросая на нас с Тристаном косые взгляды.
В чем дело? Почему все так пристально смотрят?
Ответом мне стала улыбка, которая расцвела на лице Кисэ:
– Тристан Бельче! Сколько лет!
– Да, Кисэ, давно не виделись.
– Что же ты не подошел? Прожигал меня взглядом и опять собирался тихо уйти? Тебе самому не надоело?
– Прости-прости. Сегодня я с другом.
Тристан подтолкнул меня вперед, и я посмотрел ей в глаза, которые внимательно изучали меня. Должно быть, она ненавидит аристократов, раз хочет создать партию для народа.
Я попытался завязать разговор:
– Я Коя де Морфе. Надеюсь, у вас нет предрассудков насчет мартино?
На это Кисэ громко расхохоталась, и я почувствовал, что от стыда у меня горят уши. Я посмотрел на Тристана в надежде, что он как-то сгладит неловкость, но друг отвернулся.
Настоящая Кисэ совершенно отличалась от образа в моей голове: почему-то мне все оракулы представлялись седыми старцами, окутанными шлейфом мистики и бормочущими что-то себе под нос. Она же казалась по-детски наивной, когда смотрела на меня своими большими глазами цвета спелого граната. На ее губах играла улыбка.
– Простите за мою бестактность! Но вы такой забавный. Взгляд как у испуганного олененка. Просто загляденье!
Все слова вылетели из моей головы, стоило лишь мне посмотреть на Кисэ. Никогда прежде я не встречал женщины, которая бы говорила так свободно и открыто. Хотя, признаться честно, я вообще редко общался с девушками своего возраста.
– Хватит, Кисэ, ты смущаешь Кою. Не нужно потешаться над моим невинным другом.
Хотя бы в этот раз Тристан заступился за меня, но я все еще обижался на него за то, что он отвернулся, когда мне так нужна была его поддержка. Похоже, он прочитал мои мысли, неловко улыбнулся и потупил взгляд.
– Ладно, на самом деле я рада знакомству. Позвольте мне наконец-то представиться. Кисэ. Вот так, без фамилии, – произнесла девушка, а затем, оглядевшись, добавила: – Я не могу себе позволить такое дорогое место. Надеюсь, вы угощаете, Коя?
– Да, разумеется.
Мы зашли в кафе «Мареранс», в котором частенько бывали с Тристаном. Довольная Кисэ заказала чашку чая и кусочек торта. Меня смущали ее поведение и темперамент, и я надеялся, что смогу поскорее сбежать.
– Не волнуйтесь, я тоже занятой человек, поэтому вас не задержу. Только доем и сразу уйду.
Я с изумлением разглядывал ее, а она продолжила говорить с набитым ртом:
– Я нормально отношусь к аристократам. Если я создала партию для людей, это еще не значит, что я презираю каждого носителя знатной фамилии. Не нужно сравнивать меня с теми пустоголовыми активистами типа Найгеля, которые на каждом шагу кричат о свержении аристократической власти.
– Тогда зачем вам создавать партию?
– Зачем… Будущее указало мне. Вы бы поступили так же на моем месте, если бы увидели то, что видела я. Еще немного – и такие понятия, как «простолюдин» и «аристократ», исчезнут.
Наконец-то Кисэ стала похожа на оракула. Однако мне, как представителю знатного рода, стало не по себе от ее слов, поэтому я спросил:
– Все случится в этом году? Как вы и предсказали – в конце тысяча шестьсот двадцать восьмого?
Кисэ, уронив ложку, громко засмеялась, будто потеряла рассудок. Крошки бисквита полетели во все стороны. Тристан вздохнул, вынул из кармана платок и нежно вытер ей подбородок.
– Триста-а-ан, почему ты раньше нас не познакомил? Твой друг такой забавный, он мне нравится. Очень-очень.
Я попытался скрыть замешательство, прикрыв рот ладонью, и сделал вид, что закашлялся. Она разительно отличалась от дам из высшего общества.
Вдруг Кисэ прекратила смеяться и серьезно спросила:
– Господин Коя де Морфе, кто вам такое поведал? Неужели я?
– Нет, но об этом говорят повсюду: на площади, в музыкальных салонах…
– «1628 год станет концом для всех нас!», «Какой смысл работать в поте лица, совершенствовать свои музыкальные способности, ведь мы все умрем!» – это вы слышали?