Второй временный Мавзолей В. И. Ленина по проекту архитектора А. В. Щусева был возведен над могилой основателя советского государства весной 1924 г., а в 1930 г. был заменен гранитным.
Фотография 1924 г.
Впервые Комиссия ЦИК по организации похорон Ленина поставила в повестку дня вопрос «О склепе» на своём 4-м заседании 23 января, на котором председательствовал Ф. Дзержинский (после решения Политбюро о сооружении временного склепа). В обсуждении приняли участие Ворошилов, Аванесов, Муралов, Зеленский, Молотов, Сапронов, Бонч-Бруевич, Семашко, Абрикосов, Дзержинский, Щусев. Против склепа резко выступил Ворошилов. Он назвал «чепухой» и «позором» позицию Муралова, считавшего «необходимым и политически выгодным устроить склеп именно так, чтобы все массы пролетариата и крестьянства могли видеть своего любимого вождя и руководителя» (ф.16, оп.2с, д.48, л.1). «Мне думается, — сказал Ворошилов, — что нельзя нам прибегать к канонизированию. Это эсеровщина. Нас могут просто даже не понять… Крестьяне это поймут по-своему: они, мол, наших богов разрушали, посылали[219] работников ЦК, чтобы разбивать мощи, а свои мощи создали. Кроме политического вреда, от этого ничего не получится. Я оставляю за собою право заявить Политбюро своё мнение в этом духе».
Бонч-Бруевич: Политбюро постановило сделать склеп. Я понимаю это таким образом, что могила там будет замурована и труп будет закрыт, в склепе будут венки и т. д., всё, что осталось от похорон, будут приезжать со всех концов поклониться его праху. Мы устроили могилу, как можно лучше, и так, чтобы она сохранилась возможно дольше (там же, л.3). Аванесов считал, что «тяжело всё-таки видеть всё время Ильича мёртвым. Мне казалось, было бы лучше на этом месте поставить памятник, хорошую скульптуру, изображающую его могучую фигуру» (там же, л.4). В таком же духе высказался Сапронов. Остальные, включая врачей, обсуждали проблемы замораживания, температуры в склепе и т. д.
На упомянутом выше заседании комиссии 23 января в решении по вопросу «О склепе» говорилось: «16. а) Принять к сведению сообщение проф. Абрикосова через тов. Семашко прислать справки в комиссию о лучших специалистах по маскам; б) Выделить комиссию в составе т.т. Бонч-Бруевича, Сопронова, Цивцивадзе, предложив ей не позднее завтрашнего утра представить в Политбюро проект устройства склепа в двух вариантах: на открытый гроб и на замурованный гроб; в) Обмен мнениями между членами комиссии по вопросу о постройке открытого или замурованного гроба довести до сведения Политбюро; г) К работам по устройству склепа приступить сегодня ночью» (ф.16, оп.2с, д.48, л.13).
25 января Политбюро опросом (по докладу В. М. Молотова) приняло следующее решение: «Утвердить следующий проект постановления Президиума ЦИК СССР: Идя навстречу желанию, заявленному делегациями и обращения в ЦИК Союза в целях предоставления всем желающим, которые не успеют прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождём, Президиум ЦИК СССР постановил: 1. Гроб с останками Владимира Ильича сохранить в склепе, сделав последний доступным для обозрения. 2. Склеп соорудить у Кремлёвской стены на Красной площади среди братских могил борцов Октябрьской революции» (ф.17, оп.3, д.413, л.9). Этот документ был воспроизведён 26 января на II Всесоюзном съезде Советов в принятом съездом постановлении под названием «О сооружении склепа для помещения праха В. И. Ленина». Н. К. Крупская в своей краткой речи на траурном заседании съезда 26 января ни словом не обмолвилась о склепе. Однако в ответе на многочисленные выражения сочувствия со стороны трудящихся по поводу смерти Ленина Крупская писала 30 января в газете «Правда»: «Не устраивайте ему памятников, дворцов его имени, пышных торжеств в его память и т. д. — всему этому он придавал так мало значения, так тяготился всем этим. Помните, как много ещё нищеты, неустройства в нашей стране. Хотите почтить имя Владимира Ильича — устраивайте ясли, детские сады, дома, школы, библиотеки, амбулатории, больницы, дома для инвалидов…». В «Воспоминаниях о Ленине» В. Д. Бонч-Бруевича (М., 1965, с.435) есть по этому поводу такие строки: «Надежда Константиновна, с которой я интимно беседовал по этому вопросу, была против мумификации Владимира Ильича. Так же высказались и его сестры Анна и Мария Ильинична. То же говорил и его брат Дмитрий Ильич. Но идея сохранения облика Владимира Ильича столь захватила всех, что была признана крайне необходимой, нужной для миллионов пролетариата, и всем стало казаться, что всякие личные соображения, всякие сомнения нужно оставить и присоединиться к общему желанию.