– Ничего дополнительного не сообщали?
– Только погодные условия, – ответил первый пилот. – Летим на высоте десять пятьсот, все дожди внизу.
– И в Казахстане?
– Везде сплошные дожди, начиная от Астаны и южнее, только над Тургаем чистое небо, давление под семьсот шестьдесят, температура воздуха над долиной минус сорок два.
– Купол.
– Так точно.
Сквозь пелену облаков под самолётом ничего не было видно, поэтому Афанасий понаблюдал за экранами пилотов между их креслами, так как его кресло стояло сзади, потом связался с базой:
– Альфа, я «сто седьмой», приближаемся к объекту, сообщите об источниках помех.
Дежурный в Центре ответил практически мгновенно:
– Спутниковые синусы не изменились. «Икс тридцать седьмой» только что двинулся к южной части Казахстана из района Индийского океана.
– Значит, придётся ждать визита, сообщите первому-третьему. Сколько ему ползти до нас?
– Не больше сорока минут.
– Ясно. – Афанасий связался с Олегом: – Кто сейчас пасёт Тургай?
– Аляскинский «Харп», как обычно, и три «Зевса», – доложил майор, отслеживающий обстановку на земле через свой суперпланшет «Мистик», смонтированный полностью на отечественной элементной базе и не уступающий навороченным ноутам Запада и Востока. На планшет поступали данные о работе американских генераторов и о погодной ситуации. – В Одессе, у берегов Японии и Индии.
– К нам подбирается их беспилотник, не прозевай включение.
– Мы готовы.
– Карту, – попросил Афанасий второго пилота.
На дисплее перед лётчиком развернулась карта Тургайской долины – эрозионно-тектонической ложбины между Южным Уралом и Мугоджарами на западе и Казахским мелкосопочником на востоке. Север долины занимали сухие степи – бывший район освоения целинных земель, юг – полупустыни Барсуки Большие и Малые. В этих местах недавно с помощью российских специалистов начали строить комплексы по добыче полиметаллических руд, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не понять причины, подтолкнувшей заокеанских «друзей» устроить в местах строек климатическую диверсию, которая помешала бы планам строителей.
В самой долине насчитывалось более двухсот озёр, её пересекали реки Тургай и Убаган, приток Тобола. На её территории располагались Наурзумский заповедник, и купол ПВД накрыл и заповедник, за неполных двое суток покрывшийся снегом.
Пузырь высокого давления образовался над этими местами не сам собой, его накачали сначала холодные воздушные массы из Арктики, умело направленные вдоль Уральского хребта с севера на юг с помощью трёх «Харпов» – в Исландии, на Аляске и в Японии, потом к ним присоединились мобильные «Зевсы» на кораблях, и над Тургаем в течение двух суток разверзся ледяной ад, от которого дохли животные и страдали люди, вынужденные прятаться по домам и не пускать детей в детсады и школы.
Однако более важным, несомненно, было то, что южнее Иргиза начиналась территория космодрома Байконур и щупальца интенсивного похолодания, скорее всего, должны были дотянуться до него, чтобы помешать специалистам космодрома вовремя запустить в космос корабль с одним из лунных модулей.
– Пять минут до зоны системного контроля, – доложил Костя. – Ничего не видать, ориентируемся только по наведению.
– В первый раз, что ли? Работаем.
Внезапно заговорила рация связи с Центром:
– «Сто седьмой», я первый-третий, судя по шевелению противника, вас засекли. Может случиться всякое, они не церемонятся ни с кем и вполне способны пустить вам акустическую пулю лоб. Мы на всякий случай подняли в воздух самолёты с Орской базы, при подлёте они свяжутся с вами.
– Понял, первый-третий, – сказал Афанасий спокойно. – Пусть рыпнутся к нам поближе, встретим.
– Не зарывайтесь, «сто седьмой», от инфрапуль у вас защиты почти нету.
Речь шла о новейшем американском оружии – акустроне, генераторе инфразвука, с помощью которого они уже дважды пытались сбить «Ил‑96», в Арктике и в Бразилии, и пока надёжной защиты от мощного инфразвукового солитона российские учёные не придумали.
– Жду сообщений.
– Есть.
Самолёт подлетел к гигантской «полынье» в облачном слое, образовавшейся в результате зависшего над долиной «пузыря высокого давления». В дымке под ним стали видны жёлто-зелёные и коричневые пятна степей и сопок, сверкнула змейка реки.
– Олег, мы у цели.
– Высота купола около двадцати восьми километров, достанет наш дезинтегратор?
– Костя, на какую высоту мы можем взобраться?
– Наш эксплуатационный потолок всего двенадцать километров, но я думаю, мы можем подняться километров на шестнадцать.