— Да… но были даже евреи-капо.
— Вероятно, в сравнении с численностью евреев среди заключенных их среди капо было крайне мало?
— Да.
— Большинство капо были поляки, верно?
Адам запнулся, борясь с искушением ответить отрицательно. Баннистер подвел к этому издалека, но теперь все стало ясно.
— Да.
— В главном лагере «Ядвига» было сначала около двадцати тысяч заключенных, которые построили сам лагерь и обслуживали газовые камеры и крематорий. Позже число заключенных выросло до сорока тысяч.
— Я готов принять ваши цифры.
— А прибывающие евреи привозили с собой немногие оставшиеся у них ценности — золотые кольца, бриллианты и так далее, которые прятали в своем скудном багаже.
— Да.
— И перед тем, как этих несчастных голыми отправляли в газовые камеры, их систематически грабили. Вы это знали?
— Да, это было ужасно.
— И вы знали, что их волосы шли на матрацы для Германии и на прицелы для подводных лодок, а у трупов вырывали золотые зубы и, прежде чем трупы сжечь, им распарывали животы, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь ценного. Вы это знали?
— Да.
Эйбу стало не по себе, он закрыл лицо руками и подумал: «Скорее бы кончился этот допрос». Терренс сидел белый, как мел, публика в зале, потрясенная, замерла, хотя подобные истории все слышали и раньше.
— Вначале в лагерях были германские врачи, но позже заключенные взяли лечение на себя. Сколько медицинского персонала было у вас?
— В общей сложности пятьсот человек. Из них шестьдесят — семьдесят врачей.
— Сколько среди них было евреев?
— Десяток, может быть, дюжина.
— Но они занимали низшие должности: санитаров, уборщиков и так далее?
— Если они были квалифицированными врачами, я использовал их в качестве врачей.
— Но немцы их так не использовали, верно?
— Да.
— И их число было совершенно непропорционально численности евреев среди заключенных?
— Я использовал квалифицированных врачей в качестве врачей.
— Вы не ответили на мой вопрос, доктор Кельно.
— Да, врачей-евреев было непропорционально мало.
— И вам известно еще кое-что из того, чем занимались Фосс и Фленсберг. Эксперименты с целью вызвать рак шейки матки, стерилизация путем введения едких жидкостей в фаллопиевы трубы, эксперименты по определению момента, когда у жертвы происходит психический срыв.
— Я точно не знаю, я приходил в пятый барак только для того, чтобы оперировать, а в третьем только посещал своих пациентов.
— Хорошо. Вы обсуждали эту тему с врачом-француженкой — доктором Сюзанной Пармантье?
— Не припомню такой.
— Француженка, протестантка, врач из заключенных. Психиатр.
— Милорд, — прервал его сэр Роберт Хайсмит. В голосе его звучал сарказм. — Мы все прекрасно представляем себе, что творилось в лагере «Ядвига». Мой высокоученый друг явно пытается возложить на сэра Адама вину за газовые камеры и другие зверства нацистов. Я не вижу, какое отношение это имеет к делу.
— Да, к чему вы клоните, мистер Баннистер? — спросил судья.
— Я полагаю, что даже в ужасных условиях концлагеря «Ядвига» существовали разные ранги заключенных и что одни из них считали себя привилегированными по сравнению с другими. Там существовала определенная кастовая система, и привилегии предоставлялись тем, кто работал на немцев.
— Понимаю, — сказал судья.
Хайсмит сел на место недовольный.
— Далее, — продолжал Баннистер. — У меня в руках копия документа, подготовленного вашим адвокатом, сэр Адам, — это ваша исковая жалоба. У меня есть еще несколько точных копий, которые я хотел бы передать милорду судье и господам присяжным.
Хайсмит просмотрел документ, кивнул, и помощник Баннистера раздал копии судье, присяжным и сэру Адаму.
— Вы утверждаете там, что были сотрудником штандартенфюрера СС доктора Адольфа Фосса и штандартенфюрера СС доктора Отто Фленсберга.
— Под словом «сотрудник» я имел в виду…
— Да, что именно вы имели в виду?
— Вы искажаете смысл совершенно обычного слова. Они были врачами, и я…
— И вы считали себя их сотрудником. Вы, конечно, очень внимательно читали эту исковую жалобу. Ваши адвокаты обсуждали ее с вами строчку за строчкой.
— Это просто оговорка, ошибка.
— Но вы знали, чем они занимаются, вы подтвердили это в своих показаниях, и вы знали, что после войны они были осуждены, и все же вы пишете в своей исковой жалобе, что были их сотрудником.
Баннистер взял в руки еще один документ. Адам с надеждой взглянул на часы — не идет ли дело к перерыву: ему нужно было собраться с мыслями.