========== Глава 1. Простое начало непростого путешествия ==========
Уклон вправо, затем влево. Три шага назад, снова уклон. Ох уж этот настойчивый негодяй, никак не угомонится! С самого начала следовало догадаться, что ни к какому согласию они не придут. От людей, которые так самозабвенно накручивают усы на палец и грязь с собственных сапог отдирают с большим удовольствием на лице, чем пожимают вам руку, вообще никогда нельзя ждать ничего хорошего.
Стоило Кристоферу Цхинлтреру подумать об этом, как ковёр под ногами предательски сложился в складку, споткнувшись о которую, молодой человек едва не отправился в живописный полёт. Чувствуя себя участником какой-то дешёвой театральной комедии, он кое-как удержал равновесие и подался чуть вправо. Бутылка в руках его противника пронеслась опасно близко от его головы. Кристофер уловил момент и перехватил руку мужчины, надеясь, что тот ещё не пришёл в себя после неудачной атаки. Но нет, этот грубиян только со злостью толкнул хозяина дома, отчего молодой человек с силой налетел на письменный стол.
Пора было кончать с этим нахалом! На ощупь найдя чернильницу, Кристофер плеснул содержимое противнику в лицо. И, к собственному удовольствию, попал. Драчун выронил бутылку и с воплем удивления и ярости попытался стереть чернила.
- Я тебе усы повыдёргиваю, недоделок ты неумытый! – закричал мужчина, пока Кристофер брезгливо уворачивался от его неуверенных замахов.
- Только у меня нет усов, господин Энгт, - спокойно возразил молодой человек, снова чувствуя себя хозяином положения. Для окончательного утверждения чувства превосходства он стукнул мечущегося мужчину по затылку. – Но если захочу когда-нибудь носить их, обязательно отращу такие же пышные и блестящие, как у вас. Сколько раз в день вы их расчёсываете?
- Ах ты, щенок недотопленный! – ругался господин Энгт, пока Кристофер волочил его к выходу.
- Вы забываетесь, уважаемый. Впрочем, для человека, бывающего вежливым лишь со своими ботинками, вы не так уж и плохо держались.
Наконец-то дверь! Отворив её, Кристофер выпихнул более нежеланного гостя на ступеньки и кинул вдогонку его шляпу. И снова у него возникло ощущение какой-то театральности, но в этом не было ничего страшного: иногда в жизни не хватает каких-то броских жестов, и тогда в человеке рождается маленький шальной клоун – профессионал в области громких причитаний и картинных взмахов руками.
- Забудьте дорогу к моему дому. Потеряйте её в уголках вашей памяти, - попросил молодой человек, разглядывая, как господин Энгт пытался подняться на ноги и выстраивал самую длинную цепочку ругательств в истории.
- Ух, да я гляжу, не только у меня день начался весело.
Кристофер прищурился и кивнул свидетелю этой сценки. Возле ступенек замер его старый друг, Эйми Стортер.
- Не ты один заслужил радостное утро.
- Зайдём, пока господин своими воплями не призвал к твоему дому всех существующих демонов? – предложил новый гость.
Кристофер мысленно поморщился. Не то чтобы он не был рад видеть приятеля, просто не хотел тратить время на болтовню, когда у него столько дел и намерений. И всё же он проявил терпение, так несвойственное его натуре, и пригласил Эйми в дом.
Блондин с синими глазами ступил в полутёмные владенья, и хозяин дома закрыл дверь. Причитания на улице стали тише. Пока Эйми осматривал жилище приятеля, Кристофер бросил быстрый взгляд в зеркало. Ну и видок после драки с этим неугомонным господином! Шевелюра, которую какой-то столичный поэт однажды сравнил со слегка намоченными боками дубовой лодки, топорщилась в разные стороны. В серо-зелёных глазах застыли усталость и досада. Ворот чёрного твидового пиджака был помят, а вторая сверху пуговица висела на спасительной ниточке: не вытерпела грубости усатого господина и решила сбежать.
Эйми провёл рукой по щетине и удовлетворённо цокнул языком.
- А ты неплохо устроился. Когда мы виделись в последний раз, ты ютился в крохотной комнатушке. А это, - он растопырил руки, - настоящие хоромы. Правда, уже прилично захламлённые…
- Это нужно для работы, - нетерпеливо воскликнул Кристофер, выхватывая из рук друга книгу и возвращая её на законное место. – Не нужно протирать мои вещи своими пальцами: они и без того чистые.
Но, надо признать, комната в самом деле выглядела слегла заставленной. Кристофер только недавно заселился и ещё не придумал, как лучше разложить свои пожитки. И как результат - многие вещи громоздились кучами на скромных территориях: книги выстраивались в пирамиды в уголках, карты и чертежи застилали стол, заменяя собой скатерть, дорогой памяти стеклянный сервиз был завёрнут в тряпки и покоился на постаменте из чемоданчиков, и всё в том же духе. Какие-то предметы находились не на своём месте и выпячивали своим очевидным несоответствием.
Эйми лучезарно улыбнулся, заставив Кристофера вспомнить то время, когда они виделись в последний раз. Прошло лет пять, если не больше. Юный блондин, только-только вступавший в пору взрослой жизни, сдержанно помахал другу, побросал вещи в чемодан и укатил утренним поездом навстречу судьбе. Амбиции и честолюбие – две подруги, попеременно навещавшие то Эйми, то самого Кристофера. Поэтому последний никогда не осуждал внезапный отъезд друга: он его понимал, потому что сам был таким. Если жизнь рисует перед тобой возможность стать счастливее, почему бы не ухватиться за неё?
- Удалось? – спросил хозяин дома, предлагая другу стул.
Блондин с недоумением приподнял брови и опустился на мягкую обивку. В его руке тут же оказался свёрток. Кристофер подавил желание выхватить его из цепких пальцев приятеля. Терпеть не мог, когда его вещи брали без разрешения.
- Что именно?
- На что бы ты там ни решился пять лет назад. Ты говорил о какой-то большой удаче, которой не хотел ни с кем делиться.
- Посмотри на мою застиранную до дыр старую рубашку и сам ответить на вопрос, - без тени обиды сказал Эйми, бесцельно разглядывая схему на листе в руках. – Всё оказалось не так просто. Но это длинная и утомительная история. Расскажу её как-нибудь в другой раз.
- В другой раз? Ты пришёл ко мне спустя пять лет разве не для того, чтобы… предаться воспоминаниям, обсудить наши жизни?
- Ведь это то, что делают приятели, правда, Кристофер? – блондин пожал плечами и откинулся на спинку. – Но я поступлю ещё лучше. Я пришёл к тебе не ворошить прошлое, а прокладывать будущее.
Он достал из кармана свёрнутый листок и протянул его другу. Кристофер успел заметить, что его старый товарищ по-прежнему обкусывал ногти: привычка из детства, помогавшая справляться с нервами. Развернув лист, молодой человек увидел вырезку из газеты и узнал в ней собственное объявление.
- «Рассуждения о зарождении миров» Пингельта Росморса, второй том, третье издание, - процитировал Эйми. – Книга в красной тряпичной обложке с чёрными буквами на ней. А страниц там было… пятьсот двадцать восемь?
- Семьсот двадцать восемь, - поправил его Кристофер, возвращая бумажку. – Ну да, я подал объявление в газету в надежде, что какой-нибудь счастливчик не прочь продать один экземпляр мне.
Эйми поскрёб квадратный подбородок и лукаво прищурился.
- Не знай я тебя, друг, я бы счёл тебя очередным фанатиком-коллекционером, скупающим редкие фолианты один за другим. Вот только ты совсем не такой.
- Люди меняются.
- Но только не ты. Ты никогда ничего не делаешь, не обдумав решение раз сто и не начертав в голове двести планов подхода и триста – отступления. Растай мой язык, если ты не нашёл что-то значимое, к чему решил подойти на полной серьёзности.
Кристофер не ответил. Он отошёл к противоположной стене и стал рассматривать карту мира. Сколько раз её перерисовывали за последние триста лет? Люди постоянно открывают что-то новое – какой-то неизвестный остров, а иногда и целое скопление, риф или даже материк – и корректируют старые чертежи. На это уходит много времени и сил, потому что старые «первооткрыватели» до последней капли крови бьются за свои идеи и право оставаться главными исследователями в той или иной области. Новички отчаянно сражаются за внедрение новой истины, и когда добиваются своего, приходят другие, разрушающие только что принятую правду. Иногда Кристофер думал, что Он и Она допустили оплошность, отдав этот полностью сформированный мир человечеству столь высокого уровня развития: таким образом, люди слишком быстро раскрывали его секреты и сами же не поспевали за своими открытиями.