Пираты, очевидно, поняли внушаемое им намерение на «Асфоделусе», потому что судно внезапно сбавило скорость и поплыло как-то ленивее. Кристофер с растущим презрением наблюдал, как разбойники весело обменивались кличем, радуясь лёгкой добыче, а некоторые моряки на «Асфоделусе» едва сдерживались, чтобы не броситься к оружиям и не начать атаку. Нервы у всех были на пределе.
Несколько человек подняли руки – жест, говорящий о их беспомощности и покорности. Люди на мирном судне «сдавались». Полетели крюки, впившиеся в борт и выровнявшие два судна. Форштевни оказались на одной линии. Как Кристофер и подумал, пираты тоже плавали на бриге. Он был более потрёпанным и каким-то облезлым, точно пёс, давно скитавшийся по грязным улицам в поисках лучшей доли.
Пираты превосходили экипаж «Асфоделуса» по численности, однако, как мог бы сказать Лейцер, им не хватало одного важного достоинства – качества. Это особенно бросилось в глаза после первого же выстрела. Разбойники растерялись и заметались на месте, дав морякам время для стремительного и яростного нападения. Нельзя сказать, что пираты были совсем уж плохи: опомнившись, они похватались за оружие и со злобой и обидой бросились в атаку. Но, как потом вспоминал Кристофер, в их действиях не было той слаженности, что отличала экипаж «Асфоделуса».
От выстрелов и лязга мечей заложило уши. Кто-то бросился к молодому парню с левого бока, и тот едва успел парировать атаку. Кристофер никогда не был мастером фехтования, но кое-какие уроки в юношестве получил. Насевший на него пират дрался без профессионализма, но с напором и рьяностью. Кристофер едва успевал отбиваться и уворачиваться. Трижды он был близок к тому, чтобы подхватить остриё меча каким-нибудь жизненно важным органом. Спустя пару минут, показавшиеся ему невыносимо долгими, он изловчился и полоснул противника по лицу. Тот завопил от боли и схватился за повреждённый глаз, и в этот момент кто-то всадил ему нож в спину.
Краем глаза Кристофер заметил, что Клемин тоже сражался на мостике. Кто-то из моряков упал замертво, и убийца бросился к капитану, но был свален выстрелом в голову.
- Да вы не только ворчать умеете, оказывается, - скидывая сумбурно мечущегося разбойника за борт, крикнул Кристофер Лейцеру.
- А ты отлично скачешь, кузнечик, - откидывая разряженный пистолет, бросил тот в ответ.
К Лейцеру подскочил разъярённый головорез, но мастер Койер с лёгкостью отклонил его удар, сделал подсечку и, когда противник падал, подставил клинок под брюхо. Его движения были лёгкими и проворными, несмотря на возраст. Он с точностью наносил удары, метя в жизненно важные точки, и наносил только смертельные раны. Кристофер поймал себя на мысли, что мужчина явно не в стычках с пиратами научился такому виртуозному владению мечом. Стоило его поспрашивать об этом.
После этого у Кристофера было ещё двое врагов. Одного он ранил, когда тот открылся после неудачного выпада, а второй внезапно передумал драться с ним и куда-то слинял. В висках бешено стучало, а руки потяжелели, как если бы его мышцы были выщерблены из камня. Вместе с тем ушёл страх, а его место заняло какое-то лихорадочное возбуждение. У парня и раньше были враги, он даже дрался пару раз на дуэлях. Но никогда ещё его не окружала такая неразбериха: кругом носились люди, ругались, кричали, падали, стоная или захлёбываясь кровью. У любого голова могла пойти кругом. Проклятье, да его вообще могли убить! Повезло как-то… в этот раз.
Вскоре численный перевес пиратов перестал быть их преимуществом. Осознав, что они в проигрышной ситуации, негодяи попытались отступить, но их добивали в спину. Некоторые бросили оружие и подняли руки, как это ещё недавно делали члены экипажа. Вот только пираты не притворялись, а действительно готовы были сдаться. Их капитан был убит в самом начале. Окровавленные тела разбойников моряки сбрасывали за борт. Но и экипаж «Асфоделуса» понёс потери, хоть и не такие существенные. Пятеро ребят были заколоты, ещё двое сидели на досках, прижимая руки к ранам. Это серьёзно подкашивало общую трудоспособность команды.
- Шесть человек сдаются на наше помилование, - объявил один из моряков. – И предлагают работать на нас, пока не будут доставлены на сушу для дальнейшего суда или отпущены нами во имя спасения наших собственных душ.
Все взоры обратились к капитану, запыхавшемуся, но готовому продолжать бой, если это потребуется. Кристофер ощутил укол зависти: в похожей ситуации ему бы не хватило ни смелости, ни силы воли.
- Я думаю, - отдышавшись, начал Клемин, - мы могли бы…
- Нет! – резко прервал его Лейцер. – Мы не позволим себе опуститься до такого! Помощь пиратов? Содержание их на нашем корабле? Никогда!
И прежде чем его сын начал спорить, мужчина поравнялся с первым пиратом и порвал ему бок. Истошно завопив, тот скорчился на палубе. Мгновение, и его сосед дёргался на досках, прижимая ладони к распоротому горлу. Третий бедолага в исступлении метнулся в сторону. Моряки в ужасе отшатнулись, а меч с противным чавканьем вошёл в спину беглецу.
Кристофер был прикован ужасающим зрелищем. На остальных членов безжалостная казнь действовала так же гипнотически, и никто не торопился остановить руку мастера Койера. Краем глаза Кристофер заметил стремительное перемещение. Молниеносно Клемин сиганул с выступа и в пять прыжков достиг отца. Он повис на его руке, когда та уже замахивалась над пятой жертвой. Титаническими усилиями (по-другому и не скажешь) капитан заставил Лейцера остановиться.
- Хватит! – крикнул он, и в глазах его плясал огонь. – Мы так не поступаем! Ты говоришь о гордости, а сам опускаешь нас до уровня этих головорезов!
Сначала Кристофер подумал, что Лейцер отшвырнёт сына или даже нападёт на него. Но гнев на лице мужчины сменился досадой, и он выронил меч из руки.
- Поступай, как считаешь правильным, капитан, - после долгой паузы выдавил он.
Двое спасённых пиратов во все глаза смотрели на Койеров. И, должно быть, молились про себя. Кристофер так бы и сделал на их месте. Даже его пробрал озноб, хотя многие мерзости он переносил с деланным равнодушием и никогда, даже в раннем детстве, не падал в обморок при виде крови.
Пиратов связали и закрыли в трюме. Раненым оказали помощь. Команда обмотала погибших парусиной и, отдав честь, бросила за борт. Тихие и скромные проводы нагнали ещё больше тоски в ряды моряков, хотя, предполагалось, что они должны праздновать победу над морскими разбойниками. Но в воздухе витала усталость и скорбная тишина.
Лейцер скрылся в каюте, в то время как его сын отчалил от опустевшего брига пиратов. Кристофер, ни с кем не обмолвившись ни словом, поплёлся в свою каюту и провалился в сон. Давно он не спал так крепко.
Разбудили его ещё до рассвета. Парню показалось, что но снова чувствует капли на лице, но, когда он поднял руку, чтобы смахнуть их, наваждение уже испарилось. В крохотной каюте, в которой едва умещались кровать и стол, тускло горела свеча. Это было странно, потому что Кристофер не помнил, чтобы зажигал её. Он сел и смахнул волосы с лица. В каюте было душно и сильно пахло воском.
- У вас болезненный вид, - этот голос заставил молодого человека вздрогнуть.
Ему сделалось не по себе, а по коже пробежали мурашки: никому не хотелось бы проснуться в обществе Лейцера Койера.
- Что вы тут забыли? – грубее, чем он планировал, спросил Кристофер. – Ваша каюта немного дальше.
- Я заметил. Думаю, любой бы что-то заподозрил, если бы его каюта вдруг уменьшилась в два раза. Нам нужно кое-что обсудить. Разговор очень важный и касается дальнейшего путешествия. Только дождёмся капитана.