- Деньги меня не интересуют. А вот картины в качестве валюты подойдут. Предлагаю обмен. Что у вас есть в коллекции?
- Картин пока нет. Это должна была стать первой, - невозмутимо заявил молодой человек. – У меня много древних и редких книг.
- Очень жаль. Чтение утомляет. Написание слов не сравнится с написанием картины. В строчки человек вкладывает свою невысказанную вслух болтовню, в мазки – часть души.
Кристофер стал судорожно придумывать подходящий ответ. Ему следовало показать, что он жаждет покупку этой картины. Доиграть свою роль достойно.
- Я ценю ваше чувство искусства. Уверен, вы, на зависть многим, понимаете его не разумом, но духом. Однако я только приступаю к познанию искусства. И мне хотелось бы начать с этой картины. Давайте договоримся по старинке: вы назовёте цену, на которую смогли бы купить пять таких картин.
Амалиус, который невозможно долго молчал, начал постукивать тростью по полу. Господин Окере скривился и с раздражением взглянул на Кристофера.
- Таких картин больше нет. Ни одной, ни двух, ни тем более пять. Вам следует уяснить, что каждая из них уникальна. Лишившись одной, вы не замените её. Никогда.
Упрямый зануда, подумал молодой человек с презрением. Из-за своих глупых представлений Анихи затруднял переговоры. Не удивительно, что у него не было друзей и было так мало знакомых.
На этом беседа о картине и вообще искусстве была окончена. Хозяин дома пригласил гостей остаться на обед и оставил их наедине с собой. Тут бы Кристоферу и обрадоваться, но вездесущий Амалиус не отставал от него.
- Пока мы ждём обед, не хотите ли прогуляться? Тут недалеко такой замечательный лес! И там так легко дышится.
- Спасибо, но нет желания.
- Отлично! У меня тоже, - поддакнул мужчина, поправляя шляпу. – Может, посмотрим собак? Анихи разводит редкую охотничью породу.
- Я бы лучше рассмотрел картины, - соврал Кристофер. – Хочу проникнуться духом искусства. В одиночестве.
Амалиус оживлённо закивал и отошёл в другой конец зала. Но он всё равно крутился где-то неподалёку, утомляя окликами и поминутным обращением к спутнику. Судя по всему, этот человек боялся не только вовремя приходить, но ещё и оставаться в тишине. Он умудрялся бубнить себе под нос, даже когда под рукой не оказывалось собеседника.
Кристоферу ничего не оставалось, как заняться шифром прямо при нём. С придирчивой детальностью он перерисовал лабиринт знаков и, на всякий случай, тропинку: не зря же она составляла немалую часть сюжете картины. Амалиус, крутившийся рядом, с любопытством наблюдал за действиями молодого человека.
- Вы что-то странное делаете, - пробормотал мужчина. – Разве это законно?
- И какой же закон я нарушаю?
- Не знаю… закон гостеприимства…
Кристофер насмешливо прищурился и качнул головой. Его позабавила растерянность, которую вызвала его выходка у Амалиуса.
- Каприз моего любопытства. Хочу узнать, что означают эти символы.
Такое объяснение, похоже, удовлетворило мужчину.
Что Кристофер уяснил для себя, так это то, что Анихи и Амалиус были не такими уж и близкими товарищами. Во всяком случае, господина Окере бесконечная болтовня самого неугомонного из гостей раздражала не меньше, чем самого спокойного из них, но хозяин дома вынужденно доигрывал роль любезного и обходительного человека. Всего раз Анихи оказался опасно близко к границе терпения, когда Амалиус, выпросив показать ему собак, с изумлением заметил:
- Но это не охотничья порода. Они справляются с добычей?
- Я держу их не для охоты, а для искусства.
- Не вполне понимаю вас. Вы их рисуете?
- Но тогда бы господин держал одну или две, но никак не более десятка, - вставил Кристофер, сбитый с толку не меньше компаньона.
- Верно подмечено, - сказал Анихи. – Я использую их кровь для создания краски.
- Кровь? – мужчина в смешной шляпе нервно осмотрелся по сторонам, как если бы после этих слов должно было произойти что-то ужасное. – Для краски?
- И ваши картины становятся безупречными…
- Зря насмехаетесь, господин Ц-что-то-там, - одёрнул его хозяин дома, нахмурившись. - В наше время очень сложно найти хорошую краску, которая не осыплется через пару лет. Это трагедия мира живописи. Сколько шедевров было потеряно из-за этой проблемы! Смолистые краски, используемые для реставрации, не помогают сохранить картину от отслоения. Не удаётся найти вещество, связывающее отдельные составляющие любой краски. Как результат: сухой грунт и осыпание, невпитываемость краски, растрескивание поверхности, потемнение, разрывы на холсте и многое другое. Но не у меня. Я нашёл идеальную консистенцию.
Странное хобби, подумал Кристофер, но что тут сказать? Говорить, что ему жаль собак, было бы лицемерием. Это то же самое, что пожалеть цыплёнка, приготовленного к ужину, или оленя, чьими рогами любуешься на стене опытного охотника.
Амалиус воспринял новость не так хладнокровно, как второй гость.
- Это как-то… неправильно. Так нельзя делать!
- А я делаю. И не жалею об этом, - Анихи постучал пальцем по вольеру. Щенки отозвались задорным тявканьем, а несколько спавших псов лениво приподняли веки. – Известные люди скупают мою краску и остаются довольны. Я помогаю им творить шедевры.
- Но это больше похоже на дикость! Я буду жаловаться на вас за… жестокое обращение с животными!
- Я умоляю вас, Амалиус, что вы хотите сделать и зачем? – впервые господин Окере выглядел по-настоящему сердитым. – Кому вы пожалуетесь? Не существует закона, запрещающего убивать домашних животных. Иначе бы вы не увидели ни свиней, ни коров, ни петухов в любом хозяйстве! А если бы и был закон, касавшийся собак, что с того? Никому нет дела до того, что происходит за закрытой дверью.
И снова Анихи просто развернулся и ушёл, отказываясь продолжать спор. Впечатлительный Амалиус поник и ссутулился.
Кристофер покачал головой. Он встречал людей с негибким мышлением, которые, будучи не способные смириться со сложностью и неоднозначностью человеческого мира, запирали себя в узких рамках своего мировоззрения. А когда сталкивались с чем-то, выходившим за их пределы, душевное спокойствие таких людей трещало по швам, так что они отторгали то, что не понимали. Кристофер с досадой подумал, что от представителей общества, вроде Амалиуса, головной боли было больше, чем пользы. Более косых взглядов с его стороны удостаивались разве что те странные личности, которые маются от безделья и придумывают новые религиозные течения, а потом с рьяностью и фанатизмом сами же им следуют. Давайте сегодня мы будем верить в бога, способного вселяться в неодушевлённые предметы, и помолимся чайнику: вдруг Всемогущий сейчас там и наблюдает за нами? А завтра мы напишем книгу о том, что весь белый свет был создан из косточки винограда, некогда проглоченной и выплюнутой мифическим животным. На месте Его и Её Кристофер составил бы сборник самых нелепейших религий мира и читал бы их, как анекдоты.
Но отношения этих двоих не были его проблемой. Единственное, что волновало молодого человека, было улажено ещё полчала назад. Осталось терпеливо высидеть обед и вернуться к Эйми, победно потрясая картой.
Направляясь в гостиную, Кристофер, в кои-то веки оставшийся без присмотра Амалиуса, толкнул дверь и оказался не в той комнате, которую искал. Это была кладовая, заставленная ящиками и бочками. Рядом с одной из них спорили двое. Завидев непрошеного гостя, мужчина повыше махнул на него рукой и грозно пророкотал:
- А ты чего тут забыл? Тебе тут не место!
Кристофер опешил и выдавил:
- Я ошибся комнатой.
- Давай, иди отсюда! А то позову, кого надо, и тебя вытолкают из заведения!