Лешка повернулся к Машке:
— Что это было?
— Не знаю, — сказала Машка. — А чего ты так на меня смотришь?
Лешка хмыкнул:
— Зеркало есть?
— А что? Я испачкалась, да? — испугалась Машка, спешно ныряя в портфель за зеркальцем.
— Нет, ты глянь.
Машка посмотрела на себя и пискнула, зажав рот рукой. К счастью, Гита уже добралась до макроэкономики и не реагировала на внешние раздражители.
— Опять карие! У тебя тоже, — возбужденно прошептала Машка.
— Я же говорил, пройдет. Обычная аллергия.
— Точно. Ты ужасно умный!
Лешка подавился словом «наверное» и расправил плечи.
Урок закончился, но никто не расходился. Девочкам хотелось обсудить явление Гиты в мини-юбке, мальчики строили гипотезы об отмене контрольной. Лешка сунул тетрадь в рюкзак и наткнулся на кулек с конфетами.
— Народ! — хлопнув себя по лбу, завопил он. — Ну ее, эту Гиту, смотрите, что у меня есть!
Его обступили.
— Вот, — гордо заявил Лешка. — Сам делал.
— Да ну, сам, у тебя даже на уроках труда ничего не получается, — прощебетали с соседней парты близняшки.
— Не хотите — не надо.
Конфеты разобрали. Лешке вдруг вспомнилась экскурсия во дворец Кумани. Ворота, мозаика… Он попытался сообразить, почему, но тут Пашка-Бублик вскочил на парту и произнес речь:
— Я пью… тьфу, я ем эту конфету за то, чтобы в школе никогда не было контрольных по богословию!
Все засмеялись и начали вопить — кто во что горазд:
— За то, чтобы Гита влюбилась в вахтера дядю Васю!
— Чтобы лето длилось три месяца!
— Чтобы кошки научились летать!
— Чтобы солнце стало желтым!
— Чтобы мне подарили динозавра!
— Чтобы я никогда не стал взрослым!
— Чтобы…
10 Чаш
Насыщенный раствор
Все уже исполнилось. Ангелы-хранители выполнили и перевыполнили годовой план. Их подопечный испытывает "чувство глубокого удовлетворения". Почему всех слегка подташнивает, отдельный вопрос.
Выход из этой ситуации — делиться. Учиться превращать чужую жизнь в праздник. И тошнота незаметно пройдет.
Ольга Недорубова
Полная чаша
Это же счастье невероятное! В честь твоего приезда в Москве включили небо иссиня-черного бархата, и по нему звезды россыпью — я представляю себе, как ты выйдешь ночью из метро, вдохнешь глубоко, поправишь сумку на плече — и потопаешь к моему дому, глядя на все это великолепие. А я буду выглядывать тебя в окошко, звонить постоянно на мобильный — "ну где ты уже?!", — и, увидев, запрыгаю от радости и понесусь встречать, и буду топтаться на пороге, распахнув дверь — и на шум лифта завоплю "ну наконец-то!", и буду тебя обнимать, пока ты не начнешь задыхаться.
А потом ты пойдешь в душ, а я включу кофейник и поставлю в печку рыбу в маринаде из терияки и кунжутного масла; и гренки твои любимые поджарю, пока ты будешь плескаться, смывая с себя дорожную усталость. И ты будешь ужинать — неторопливо, с удовольствием, — а потом мы накрутим сигарет и разольем кофе по рыжим керамическим чашкам; и слова будут перебивать и отталкивать друг друга, потому что мы черт знает сколько не виделись, я соскучилась, наконец-то ты здесь, мне правда не верится.
А потом ты будешь спать — я уже и постельное белье постирала и высушила на балконе, чтобы твои сны пахли зимним ветром. А утром дети будут на цыпочках ходить мимо закрытой двери, шепотом рассказывая друг другу, как они тебя нацелуют, когда ты уже наконец-то проснешься. А заполдень я начну потихоньку шуметь, поставлю вариться кофе и стану готовить завтрак, умиляясь на то, как ты спишь; а дети будут шепотом восхищаться рядом; и на запах кофе и наш восторженный шепот ты наконец-то проснешься, и мы тут же примемся скакать вокруг тебя, поить тебя кофеями и кормить блинчиками — с паштетом, с малиновым вареньем, с вареной сгущенкой и просто со сметаной.
А потом ты уедешь куда-нибудь в город, а я оставлю детей с няней и рвану на рыбный рынок, потому что ты любишь жареную рыбу, и притащу свежего карпа и здоровенную форель; карпа запеку в кисло-сладком китайском соусе, а форель засолю — тебе понравится, я делаю самую вкусную соленую рыбу в этой части Вселенной. А потом я буду печь пироги, предвкушая твое возвращение вечером.
И мы снова будем разговаривать — я не знаю, сколько мне нужно тебя, чтобы уже наговориться, мне тебя всегда не хватает; мы будем разговаривать под красный малиновый чай, и под оранжевый апельсиновый вермут, и под алую клюквенную настойку, и еще я специально для тебя сделала имбирную водку. А еще в этот вечер включат местные туманы, и ты будешь смотреть, не отрываясь, на то, как мягкий туман наползает на бескрайнюю заснеженную равнину, а надо всем этим — небо темно-синего бархата, а на столе — твой любимый пирог и яблочный грог; и тепло, и желтый свет китайской лампы. Как же тебе будет здорово!
2 Меча
Перемирие
Равновесие, перемирие, обещание, что конфликт практически сам собой сойдет на нет. И настойчивое требование не возобновлять конфликт.
В неблагоприятном раскладе Двойка Мечей означает, что перемирие будет недолгим. А в некоторых случаях предупреждает, что может с новой силой возобновиться какой-то очень старый, всеми давно забытый конфликт.
Лора Белоиван
Критические игры в ночь полнолуния
Когда на камни острова Скриплёв высадился очередной сухогруз, в спасательно-координационном центре только ахнули и развели руками. За неполные полгода это было уже пятое судно, на полном ходу воткнувшееся в береговую кромку Скриплёва. Удивляться было чему: в спокойном как нирвана проливе Босфор Восточный небольшой островок на траверзе Владивостока является единственной помехой судоходству, обойти которую не составляет никакой сложности: ни сколько-нибудь мощных течений, ни узкостей в этом месте нет; вдобавок ко всему, на Скриплёве имеется маяк. Суда же продолжали выскакивать на скалистый пляж острова с упорством оттаявших по весне лягушек.
Капитаны несли чушь. Двое из них долдонили во время следствия и продолжали утверждать в суде, что никакого острова не видели. Это была глупейшая позиция, для защиты глупей и не придумаешь; тем не менее, преступных драйверов не смогли разубедить даже их адвокаты. В самом деле: Скриплёв отмечен во всех лоциях, и пусть даже у мастера случилось умопомрачение — такое с капитанами бывает — и он проглядел остров, мимо которого сотни раз водил пароходы… нет, это невозможно представить! — ну, забыл, ну, не смотрел вперёд, но локатор, локатор-то показывал тебе жирнющую колбасу коралькой — задолго до того, как твое судно слилось с нею в общем пересечении долготы и широты. А маяк? Как можно не увидеть маяк?!
Разумеется, следственные комиссии обратили внимание на тот факт, что все аварии случались в ночь полной луны, однако объяснения капитанов не лезли ни в какие ворота. Кстати, двое других говорили, в сущности, о том же, о чем и их предшественники. То есть — что острова не было, а появлялся он лишь тогда, когда днища их судов уже вовсю гремели о камни. Лишь тогда они внезапно видели перед собой черную громадину, освещенную красными всполохами скриплёвского маяка. Пятый капитан (вообще-то он стал самой первой жертвой острова) не сказал ничего: в ту секунду, как его судно, скомкав киль, разворотило себе скулы, а забортная вода хлынула меж шпангоутов в носовой трюм, мастера хватил паралич. Сейчас его уже выписан из больницы и продолжает молча умирать на руках своей жены.