Надо сказать, он испугался, когда она свалилась с горячкой. Слишком тонкая душевная организация? Не вынесла зрелища и заработала воспаление мозга? Ну знал бы он, что так будет, не стал бы всего этого ей показывать. Себя же наказал — на три дня лишил удовольствия, только и мог, что мечтать, когда снова сможет насладить ее, вдохнуть ее запаха, вкусить прелесть девичьей плоти.
Лайр чертыхнулся. Все эти мысли о мыши вновь возбудили его. Если и дальше так пойдет, то его член скоро дымиться начнет от неудовлетворения. И даже те кобылки, которых объезживал каждую ночь, не спасали. Он хотел эту мышь до одури, но отчего-то не желал брать силой, как привык это делать со всеми остальными.
Все семейство уже собралось за столом, в парадной зале. Во главе восседал отец. По правую руку от него старший брат Лайра — Оскар, по левую старшая из семи сестер — Клара. Все младшие отпрыски, в том числе и остальные пять братьев и шесть сестер Лайра, заняли свои места за общим столом. И лишь стул Лайра, напротив отца, пустовал.
— Опаздываешь, сын, — недовольно изрек Вир. — Знаешь же, как я не люблю этого.
— Прости, отец, так получилось, — отозвался Лайр без тени раскаяния в голосе.
Да и он, действительно, задержался ненамеренно. Дела бизнеса требовали его внимания, а ради этого он мог позволить себе опоздать на семейный ужин. В конце концов, это была отцовская блажь — собирать всех детей на своей половине раз в неделю. За годы это уже стало традицией, которую Лайр чтил, но не любил.
Демон занял свое место и кивнул дворецкому, чтоб наполнил его бокал вином. Тот проворно выполнил распоряжение, не пролив ни капли рубиновой жидкости.
— Выпьем, дети мои, за встречу, — поднял Вир свой бокал, — а потом вы мне расскажете, как живете, что нового.
Все подняли бокалы и выпили. Лайр лишь пригубил. Пока ему нужна была трезвая голова. Никак не получалось ни думать о предстоящем вечере, и хотелось поскорее смыться из отцовской половины. А уж как ему надоело отвечать на одни и те же вопросы!.. Но традиции, особенно семейные, нужно чтить. Это Лайр усвоил с детства.
Почти у всех, кроме самых младших, отпрысков Вира уже имелись собственные семьи, но никого из их членов отец у себя не привечал. Для общения с внуками у него был выделен еще один день на неделе, когда тех свозили к нему и оставляли на несколько часов. А супругов своих детей Лайр считал чужими в этом доме и запрещал тем переступать его порог. Правда так обстояли дела только на его половине родового замка. Вторую половину делили Лайр и Оскар с семьей. Там царили менее строгие нравы. Остальные дети Вира жили вне замка, в собственных домах.
У отца завязался разговор с Кларой и Оскаром, и Лайр позволил себе спокойно отведать всех тех изысканных блюд, от которых ломился стол. Вир был большой ценитель вкусной еды. У него в доме работал повар, которого он выписал из-за границы и щедро оплачивал его труд. Пожалуй, повар был единственным демоном, чьи недостатки отец молча сносил. За умею готовить тому прощалось практически все. Даже то, чего отец не прощал своим детям.
— Я слышал, твоя мышь приболела? — прозвучал вопрос в повисшей тишине. Лайр задумался и проследил момент, когда беседа отца с братом и сестрой подошла к концу.
— У Лайра есть собственная мышь? — воскликнула Лейла — самая младшая из сестер. — Ой, как интересно! А ты нам ее покажешь? И почему мы ничего об этом не знали?..
Загалдели все разом, и отец был вынужден призвать детей к порядку, едва не разбив вилкой бокал.
— Тихо! — грозно произнес он, обводя всех не менее суровым взглядом. — Мышь подарил Лайру я.
— А почему ему, а ни кому-нибудь из нас? — возмутился один из близнецов.
— Потому что я так решил, захотел! — повысил голос отец.
Ропот смолк, а Лайр внимательно посмотрел на отца. Он и сам до сих пор не понимал, чем вызван столь широкий жест. Собственная мышь — это большая редкость и довольно дорогостоящий подарок. Мог себе представить, чего это стоило отцу, чтоб замести все следы. Но сейчас он был даже благодарен Виру — его мышь действительно уникальная, хоть и слабовата на поверку оказалась. Но тут он сам дурак — не надо было ее так уж шокировать, забыл о тонкой душевной организации фей.
— Она поправилась уже, — ограничился Лайр ответом, намекая тоном, что разговор окончен.
Но отец не поддержал его.
— Сегодня у меня собираются друзья. Вас с Оскаром я тоже приглашаю. Не хочешь привести свою мышь? — в упор посмотрел на Лайра отец.
Вот уж поистине ненасытный демон! Лайр не переставал удивляться Виру. Сексуальная энергия того била ключом и нуждалась в регулярном удовлетворении. Так часто, как он, не один именитый демон больше не устраивал оргии. У отца же в замке они проходили не реже раза в неделю, а то и чаще. Столько фей, сколько загубил Вир, больше, наверное, ни на чьей совести не числилось. И подобную кровожадность Лайр тоже не понимал, как и не оправдывал. Сам он очень редко принимал в оргиях отца участие. Вот и сейчас отказался:
— У меня другие планы на вечер, извини, отец.
— Ну как знаешь, — пожал тот плечами, но от Лайра не укрылось недовольство, мелькнувшее в глазах Вира.
Ужин не затянулся, впрочем, как обычно. Педант-Вир отводил для него строго определенное время и ни минутой больше. Лайр попрощался с отцом и братьями с сестрами и отправился на свою половину. Ему еще предстояло выбрать наряд для мыши.
По телепатическому каналу он связался с секретарем.
«Пришли мне рекламные проспекты женской одежды самого лучшего секс шопа», — велел секретарю Лайр.
Уже через минуту воздух перед ним завибрировал, загудел, и появилась проекция каталога женской одежды. Листая его и рассматривая полуголых девиц, Лайр плотоядно улыбался, представляя в каждом наряде свою мышь. Наконец, он выбрал тот, что понравился ему больше всего и заказал быструю доставку. Ночка сегодня предстояла жаркая, и он планировал получить от нее удовольствие по полной.
Глава 4
— Что это? — я рассматривала разноцветную блестящую тряпочку с таким омерзением, словно огромного усатого таракана, которых терпеть не могла. — Только не говори, что платье.
— Господин прислал его для вас… тебя. Хочет, чтобы ты была в нем сегодня вечером, — смущенно проговорила Соня.
Мало того что эта тряпочка была совсем крохотная (она хоть причинные места-то прикроет?), так спереди и сзади была выполнена из крупной переливающейся всеми цветами радуги сетки. Она же ничего не скроет, а лишь подчеркнет мою наготу. Волосы на голове шевелились от ужаса, стоило мне представить эту тряпку на себе.
— Я это не надену! — схватила я платье и кинула на пол. Понимала, что капризничать должна уж точно не перед Соней, но ничего не могла с собой поделать.
— Господин сказал, что если не наденешь, пойдешь голая, — совсем тихо, почти шепотом сказала фея и посмотрела на меня такими печальными глазами, что аж сердце зашлось в груди.
— И он тебя накажет?
— Не он… отец его…
— А причем тут?.. Он что, живет с отцом?
— В замке живут еще его отец и старший брат, — быстро прошептала фея, словно ее могли услышать.
— А почему тебя должен наказывать его отец? — тоже перешла я на шепот.
— Он в куре всего, что тут происходит.
— Логово сумасшедших садистов, — пробормотала я, размышляя на тему, знает ли эта крошка, как на самом деле тут издеваются над феями? Или это я еще всего не знаю? — Ладно, давай одеваться, — из груди вырвался тяжкий вздох, и я подняла платье с пола. Если бы от того, надену я его или нет, зависела только моя судьба, даже кончиком крыльев не пошевелила бы.
— Благодарю, — схватила меня Соня за руку и быстро пожала. Как же она, бедняжка, боялась, что я не подчинюсь. Этот страх читался сейчас в ее глазах.
Через несколько минут я рассматривала собственное отражение в зеркале и понимала, что оно все больше ввергает меня в шок. Платье не прятало ничего! Соски торчали из ячеек сетки, восстав от одной только мысли, что в таком виде меня узрит проклятый демон. Выбритый лобок (мелькнула мысль не подчиняться хоть в этом, но я ее отмела из тех же соображений гуманности) таинственно проглядывал чуть в глуби. Плечи обнажены, не считая по три тоненьких бретельки на каждом. И переливалась я как дискотечный шар, аж саму слепило. Сейчас на меня из зеркала смотрел образец безвкусицы и разврата. И в таком виде я должна идти к этому извращенцу!