— Ясно одно, — заметил я, — что в легендах об Атлантиде[41]) было много истины, и часть погибшего народа спаслась каким-то нам пока неизвестным образом.
— Даже если они и спаслись, — ответил Биль Сканлэн, почесывая в затылке, — то чорт меня побери, коли я понимаю, как они получают свежий воздух, воду и все такое! Может быть, когда придет этот почтенный дядя с седой бородой, он сможет нас просветить на сей счет?
— Как же он это сделает, раз у нас нет общего языка?
— Пока подведем итоги собственным наблюдениям, — предложил Маракот. — Одно обстоятельство для меня совершенно ясно, — я понял его, когда ел мед за завтраком. Мед был явно синтетический[42]), какой мы только-только учимся делать на земле. Но раз есть синтетический мед, почему не быть синтетическому кофе и пшенице? Молекулы[43]) элементов подобны кирпичам и разбросаны повсюду вокруг нас. Надо только знать, как переместить или вынуть некоторые кирпичи — а иногда всего один кирпич, — чтобы получить новое вещество. Сахар превращается в крахмал, а эфир в алкоголь — простой перестановкой кирпичей. От чего же зависит эта перестановка? От теплоты, от электрических влияний, от других причин, которых мы совершенно не знаем. Некоторые вещества изменяются сами собой. Уран становится радием, радий превращается в свинец без всякого вмешательства с нашей стороны…..
— Значит, вы полагаете, что у них очень развита химия?
— Совершенно уверен. Очевидно, они отлично умеют справляться с этими «кирпичами» элементов. Кислород и водород добываются непосредственно из морской воды. Углерод и уголь имеются в изобилии в составе водорослей; а кальций и фосфор в отложениях на дне. С умом и знанием чего только нельзя сделать!..
Доктор еще продолжал свою лекцию по химии, когда дверь открылась и вошел Манд, дружески приветствуя нас. С ним вместе пришел старик, который осматривал нас накануне вечером. Очевидно, это был ученый филолог, потому что он обратился к нам на разных языках по очереди, но ни одного из них мы не понимали. Тогда он пожал плечами и заговорил с Мандом, который дал знак двум желтым слугам. Они внесли странный небольшой экран на двух подставках. Экран был похож на обыкновенный кинематографический, покрытый светлым металлом, блестевшим и переливавшимся в лучах света. Экран приставили к одной из стен. Старик отмерил несколько шагов и провел черту на полу. Став на нее, он обернулся к Маракоту и прикоснулся ко лбу, указывая на экран.
— Новое дело, — усмехнулся Биль. — Туманными картинками развлекать нас хочет!
Маракот покачал головой, показывая, что мы не понимаем, чего от нас ожидают. С минуту старик думал, потом, очевидно, приняв какое-то решение, провел рукой по лицу и, повернувшись- к экрану, уставился на него, сосредоточив все внимание. Вскоре на экране появилось изображение группы людей. Это были мы — но не совсем мы! Сканлэн имел вид опереточного китайца, Маракот выглядел, как труп, но, очевидно, такими мы казались старику.
— Это отражение его мыслей! — воскликнул я.
— Правильно, — подтвердил Маракот. Это удивительнейшее изобретение, которое мы еще еле-еле нащупываем на земле.
— Вот уже никогда не думал, что увижу себя в кино в виде такого конопатого мордоворота, — оскорбленно заметил Сканлэн. — Передай мы все эти штуки редактору «Леджера», он бы нас обеспечил на всю жизнь!
— В том-то и дело, — возразил я. — Мы бы заставили весь мир разинуть рот от удивления, кабы могли выбраться отсюда. Но что он там волнуется, этот старик?
— Старина хочет, чтобы вы, док, проделали такую же штуку.
Маракот занял назначенное место и, сосредоточившись, прекрасно воспроизвел картину. Мы увидели изображение Манда, потом «Стратфорд» — в тот момент, когда покидали его.
И Манд и старик-ученый радостно закивали головой при виде парохода, а Манд начал делать плавные жесты от нас к экрану…
— Просит рассказать им все! — воскликнул я. — Они хотят знать по картинкам, кто мы такие и как сюда попали.
Маракот кивнул Манду, показывая, что мы поняли, и начал было «рисовать» картинки нашего путешествия, когда Манд прикоснулся к его руке и прервал рассказ. По его знаку, слуги унесли экран, и атланты знаками пригласили нас следовать за ними.
Здание было огромное, и мы долго шли по запутанной сети коридоров, пока, наконец, не пришли в большой зал с сиденьями, возвышавшимися амфитеатром, как в университетской аудитории. Сбоку стоял большой экран — точно такой же, какой мы только что видели. Лицом к нему сидели люди; их было около тысячи человек, и при нашем входе раздался одобрительный топот. Здесь были мужчины и женщины всех возрастов; мужчины все бородатые, женщины постарше имели весьма почтенный вид, а девушки блистали красотой. Мы лишь мельком могли охватить толпу; нас усадили в первом ряду, а Маракота поставили на кафедру перед экраном. Потом огни угасли, и был дан сигнал к началу.
Маракот прекрасно восстанавливал в своем воображении сцены пережитого. Сперва мы увидели наш корабль, выходящим из устья Темзы, и ропот удовольствия прошел по рядам при виде современного красавца-города. Потом появилась карта, на которой был отмечен наш путь. Потом показалась стальная кабинка, и при виде ее многие стали оживленно переговариваться. Кабина опускалась все глубже и глубже. Потом появился чудовищный рак, погубивший нас.
— Маракс! Маракс! — закричали зрители при появлении чудовища. Ясно, что они знали и боялись его. Но вот чудовище стало перетирать канат, и раздались крики ужаса, перешедшие в вопль, когда канат оборвался и кабина полетела в бездну. Рассказывая целый месяц, мы не объяснили бы все так подробно, как за получасовую лекцию-демонстрацию.
Когда зажегся свет, вся аудитория собралась подле нас, проявляя знаки симпатии и удовольствия, похлопывая нас по плечу и всеми силами показывая, что мы им весьма приятны. Нас по очереди представляли некоторым начальникам.
Но здесь, повидимому, ценность личности определяется количеством знаний, потому что в остальном все стояли на одной социальной ступени и были одинаково одеты в цветные туники. У мужчин были короткие до колен пурпуровые туники с поясами; обуты они были в высокие сандалии из какого-то эластичного материала — вероятно, из кожи морских животных.
Женщины живописно драпировались в розовые, синие, зеленые одежды и были украшены нитками жемчуга и мелких перламутровых раковин, Некоторые из них были так прекрасны, что на земле невозможно было бы найти им равных. Там была одна… Но зачем мне вмешивать личные переживания в рассказ общественной важности. Скажу лишь, что Мона — единственная дочь Скарпы, одного из вождей народа, и что с самой первой нашей встречи я прочел в ее взоре симпатию и сердцем почуял, что и она поняла мое восхищение перед ее красотой. Пока больше ничего я о ней говорить не буду. Достаточно сказать, что новое, всепожирающее чувство охватило мое сердце.
Потом я увидел, как непривычно оживленный старый Маракот жестикулирует перед одной пожилой женщиной, сохранившей следы большой красоты, а Сканлэн стоит, окруженный группой смеющихся девушек, и жестами и словами на самом изысканном английском языке объясняет им свои ощущения. Я увидел, что и мои спутники нашли, что в нашем приключении есть и приятная сторона. Если мы погибли для надводного мира, то нашли иной, где, повидимому, жизнь предоставляет некоторые компенсации за утраченное.
Позже Манд и другие наши новые друзья водили нас по различным помещениям бесконечного здания. Здание настолько вросло в дно океана, что проникнуть в него можно было лишь через крышу; и отсюда длинные коридоры лабиринтом спускались все ниже и ниже, пока не достигали глубины нескольких сот метров под уровнем входа.
41
Атлантида — континент, занимавший, по преданию, часть Атлантического океана. Рассказ об Атлантиде мы находим в творениях древнего греческого философа Платона, со слов Солона (законодатель), жившего в еще более древние времена и записавшего этот рассказ, в свою очередь, со слов одного египетского жреца. Сказание Платона долгое время считалось мифом. В последнее время, однако, в результате изысканий ряда современных ученых — геологов, антропологов — существование Атлантиды, как будто, начинает находить научное подтверждение. Атлантиде посвящено множество научных и беллетристических произведений. Подробнее об этом — см. № 5 журнала «Всемирный Следопыт» за 1925 г.
42
Синтез — в химии — получение химических соединений из основных элементов или же из более простых соединений — более сложных. Противопоставляется анализу — разделению сложного целого на его составные части.
43
Молекулы — мельчайшие частицы, на которые могут распадаться тела, не изменяя своей химической природы.