«Во всяком случае, сделано, — утешил он себя. — Неизвестный вид найден. В городе сделаю другую половину открытия: по этим перьям легко будет определить, что это за птица». И, аккуратно завернув перья в бумагу, спрятал их на самое дно корзинки.
Рассматривая перья, Дятлов стоял лицом к лесу. Теперь он обернулся — и чуть не вскрикнул от изумления и неожиданности.
Туман совсем растаял. У самых ног Дятлова лежало небольшое круглое озеро. Деревья подымались прямо из воды.
«Не чудится ли? Не мираж ли это?.. Какой, к чорту, мираж в лесу!» — спохватился Дятлов, быстро отломил веточку от соседнего куста и кинул ее вниз.
Легкие круги пошли по воде.
С высокого дерева за озером беззвучно отделилась тень, медленно махая крыльями, повернулась в воздухе и скрылась за вершинами.
— Вот раззява, — обругал себя Дятлов. — Ведь тут их пара была!
В этот раз он ясно разглядел белую грудь и черную спину птицы. Она уже не казалась ему такой громадной, как в тумане.
«Она меньше журавля» — решил Дятлов. — Сделаю вот что: вернусь на стан, высплюсь, а к вечеру опять приду сюда. Они, верно, опять тут будут».
Солнце уже взошло. В лесу звонко пели зяблики.
Дятлов вспомнил, что вчера целый день шел на запад от деревни Хохряковой, где расположилась экспедиция, по направлению к большому озеру — Ковшезеро. До него отсюда, вероятно, ближе, чем до Хохряковой. На берегу Ковшезера есть деревня. Там можно нанять подводу и на ней вернуться в Хохрякову.
Дятлов повернулся спиной к солнцу и, весело напевая, пошел через лес по намеченному направлению. От вчерашней его усталости не осталось и следа. Пол-открытия в сумке! — и Дятлов веселыми ногами шагал через лес.
Только через час Дятлов начал испытывать странное ощущение: точно легкие облачка тумана налетали на него, на мгновение застилали глаза и снова бесследно исчезали. Но Дятлов не распускался, подтягивая себя и подгоняя дальше…
— …большой барин, — слышал Дятлов неторопливую старческую речь, — богатый и до гостей ласковый. Сойдутся к нему с соседних озерков-ламбушек водяные, — тут у них пир горой, пляска. А после усядутся за столы каменные и давай в картишки резаться. Лютая у них игра идет.
«Кто это бормочет! — думал Дятлов, открывая глаза. — И отчего так кости болят?»
Вставать не хотелось. Он опять закрыл глаза. И сразу опять забубнил дряхлый старческий голос:
— …Только с нашим-то куда уж мелкоте тягаться! Был еще в кое время лесного озера хозяин, так этот ему все свои деньги спустил. Стал на рыбу играть — и рыбу всю проиграл. Стал на воду — проиграл и воду.
А ну, говорит, получай, хозяин, и меня в придачу! Какой я без воды да без рыбы водяной! Стану, говорит, их у тебя отрабатывать. Проигрался тот водяной и стал нашему водяному отрабатывать.
«Прорыл ламбушкин водяной ход под землей, чтобы люди не увидели, и ходит к нашему долг оправдывать. Сохнет в те поры лесное озеро Ламбушка, а людям дивно: куда рыба, куда вода подевалась? Отработает свое — и назад…
«Да не сплю же я!» — понял вдруг Дятлов.
Порывисто поднялся он и разом сбросил с себя покрывавшую его с головой душную овчину.
Был ясный полдень. На песке перед Дятловым тлел грудок золотистых углей. Рядом, вытянув худые ноги в лаптях, сидел древний старик. Запрокинув ему на колени русую головеньку, лежал голубоглазый мальчишка. Набегая на песок, мерно плескались позади них волны большого озера.
— Где я? Вы кто такие? — изумился Дятлов.
Старик повернулся к нему.
— Очнулся? Да ты не бойсь: рыбаки мы. Свалился ты, видать, с устатку в лесу, а мы, вишь, подобрали от греха.
— Что за озеро? — добивался Дятлов, смутно припоминая, что он куда-то шел, что стало ему дурно в пути, и вот, верно, он потерял сознание.
— Наше озеро, — сказал старик, — Ковшезеро называется. А ты откеда будешь?
— Мне в Хохрякову. Отвезти можете?
— Отчего не отвезти, отвезти можно, — согласился старик. — Бежи-ка, внучок, в избу, скажи мамке, пущай кобылу закладает.
Дятлов шарил глазами вокруг себя. Память вернулась к нему. Он искал корзинку с драгоценной своей добычей.
Корзинка стояла в стороне. Она была раскрыта. Мертвые птицы валялись на песке. Ветер далеко вокруг разнес бумажки, в которые они были завернуты!
— Перья! — воскликнул Дятлов. — Где мои перья?
Старик даже вздрогнул. Недоуменно посмотрел на взлохмаченного незнакомца, спокойно ответил.
— Черные-то? Да, вишь, внучок баловался, паруса на кораблики прилаживал.
Дятлов схватился за голову.
Старик еще внимательней на него поглядел, и, верно, окончательно убедившись, что перед ним слабоумный, ласково стал говорить;
— Да ты не горюй, мил-человек. У нас на деревне этаких черных перьев сколь хошь. Вороньи. Мы те наберем.
Дальше Дятлов не слышал. Он снова впал в забытье…
В городе, в своем кабинете Дятлов готовился к докладу.
«Необходимо попытаться, — решил он, — определить птицу по тем признакам, что сохранились у меня в памяти».
Он взял чистый листок бумаги и написал:
«Рост — немного меньше журавля. Оперение — сверху черное, снизу белоснежная грудь и живот. Верхние кроющие перья — черные с фиолетовым отливом.
«Ноги — прямые, длинные, как у журавля или цапли… Голос…»
Дятлов задумался.
«Голоса ее я не слыхал. Но тот странный звук, надо полагать, подавала она».
И он дописал:
«…напоминает своеобразный костяной треск».
Он достал из шкафа две толстых книги с выдавленным на корешках названием «Птицы России» и стал медленно перелистывать первый том.
Долго слышался только сухой шелест переворачиваемых страниц. Вдруг Дятлов прочел вслух:
— «…не издает крика, но пользуется совершенно особенным способом для выражения своих чувств, а именно, закидывает голову и шею назад и начинает щелкать половинками клюва, то усиливая, то ослабляя силу звука, то делая его резким, то более глухим»…
А вот и названье птицы, о которой шла речь: аист белый.
Дятлов увидал рисунок всем хорошо известной большой длинноногой, длинноносой белой птицы.
«А как же черные верхние кроющие?..» изумился Дятлов.
Но, не докончив мысли, хлопнул себя ладонью по лбу.
— Да это же был черный аист!
Черный аист! Только два вида аиста и водятся во всей Европе — белый и черный. Белого знает всякий, он стал любимцем человека, для него втаскивают колеса на крыши, чтобы на колесе устроил он свое громадное гнездо.
Черного же не знает почти никто. Редкая птица и такая скрытная, такая осторожная, что случайно разве попадется на глаза человеку в лесу или на болоте, а к жилью людскому никогда близко не подлетит.
Но до сих пор еще никто не встречал его северней Ленинградской губернии. Дятлов действительно сделал открытие!
Спеша и волнуясь, записал он в свой доклад все, что вспомнил о своей встрече с парой черных аистов. Тут ему потребовалось точно указать место интересного наблюдения.
Дятлов раскрыл подробную карту Карелии, живо разыскал на ней деревню Хохрякову и Ковшезеро. Где-то между этими двумя точками было озеро, на берегу которого он стрелял по аисту.
«В тот раз, выйдя из. деревни, я ни разу не пересек речек. Пригорок с камнем, где я просидел ночь, должен быть вот здесь, в треугольнике, — рассуждал Дятлов. — Тут же рядом и озеро».