В воздухе, однако, было спокойно. Но спокойствие это, слишком глубокое, не заключало в себе ничего утешительного.
Действительно, ровно в восемь часов шквал, сопровождаемый ливнем, налетел как молния. «Санта-Мария» так накренилась, что можно было подумать, будто она готова пойти ко дну: потом, выставив штевень, запрыгала по внезапно разыгравшимся волнам.
Тогда капитан предложил всем отправиться на покой. Теперь ничего больше не оставалось, как только ждать.
В самом деле, до самого утра «Санта-Мария» шла в дрейфе. Она легко поднималась на волны, и палуба едва была забрызгана. Напротив, менее доволен был капитан мачтами и с досадой убедился в недоброкачественности купленного в Сантьяго троса. Ванты и фордуны под толчками моря подверглись значительному растяжению, и нижние мачты ходили в гнездах.
В продолжение всего дня свирепый ураган не прекращался. Несомненно, приходилось бороться с одним из тех циклонов, которые способны опустошать целые страны. Перед полудпем волны, ставшие чудовищными, начали яростно бурлить. «Санта-Мария» не раз захлестывалась водой, которой полна была ее палуба.
К семи часам вечера состояние ветра и волнение настолько усилилось, мачты раскачивались столь угрожающим образом, что капитан счел невозможным идти дальше таким галсом. Понимая, что было бы безумием упорствовать, он решился бежать от бури под ветром.
В положении, в каком находилась «Санта-Мария», маневр этот был очень рискованным. Между тем моментом, когда судно подставляет под гневные волны свой форштевень, и тем, когда оно приобретает достаточную скорость, чтобы они скользили под его гакабортом, есть момент, когда оно невольно получает толчок сбоку. Судно, подвергнувшееся удару довольно сильного вала, опрокидывается обыкновенно как пробка. Важно поэтому следить за морем и воспользоваться затишьем. Выбор подходящей минуты представляет большую важность.
Капитан Пип сам стал у руля, тогда как весь экипаж приготовился тянуть грот-марсель.
– Брасопить задний грот! – скомандовал капитан, выбрав благоприятный момент, и быстро повернул колесо руля. Судно сразу свалилось на правый борт. Недостаточно, чтобы судно подставило корму под волны, надобно также, чтоб оно приобрело довольно большую скорость и смягчило силу натиска волн.
– Брасопить передний грот! – снова скомандовал капитан, как только судно закончило маневр. – Травить фок! Травить кливер!
К счастью, маневр удался. Под напором фока, подставлявшего под ветер свою обширную площадь, «Санта-Мария» через несколько секунд начала рассекать волны с большой скоростью. В виде дополнительной предосторожности она тащила за собой рыболовную сеть, найденную в парусной каюте, – сеть, предназначавшуюся для того, чтобы не дать волнам разбиться о ют.
После того как ветер с кормы заменил ветер носовой, для пассажиров наступил относительный покой. Они очень ценили его сладость и считали, что опасность значительно уменьшилась.
Капитан был другого мнения. Убегая таким образом на восток, он рассчитывал достигнуть африканского берега. Триста пятьдесят миль недолго пройти при скорости, которую ветер сообщал «Санта-Марии».
В продолжение всей ночи он бодрствовал. Но солнце взошло, а его предположения не оправдались. Со всех сторон горизонт был открыт. Капитан желал ветра, который позволил бы ему во что бы то ни стало зайти в Сан-Луи, в Сенегале.
К несчастью, ожидаемый северный ветер не появлялся, дул по-прежнему вест-норд-вест, и «Санта-Мария» продолжала идти со скоростью курьерского поезда к африканскому берегу.
Осведомленные насчет положения болтливостью кого-то из экипажа, пассажиры разделяли теперь опасения своего капитана, и все взоры искали на востоке берег, к которому бежало судно.
Только к пяти часам пополудни заметили его с левого берега. Побережье углублялось в этом месте, образуя подобие залива. Расстояние, отделявшее от него «Санта-Марию», быстро уменьшалось.
Стоя один у левого борта на юте, капитан весь ушел в созерцание этого песчаного берега, огражденного на заднем плане дюнами и защищенного рядом рифов. Вдруг он выпрямился и, энергично сплюнув в море, обратился к Артемону:
– Через полчаса мы влопаемся, сударь, но, клянусь памятью матери, будем защищаться.
Потом, так как Артемон, по-видимому, был вполне согласен с его мнением, капитан среди завывания ветра и моря скомандовал:
– Лево руля! Отдать бизань, ребята!
Экипаж бросился исполнять приказание. Через две минуты «Санта-Мария», придя в дрейф, снова запрыгала на волнах, которые, вздымая ее бак, с силой разбивались и заливали всю палубу.