После письма Энн матери ни в одной из бумаг Марты имя Мэри Браун больше не упоминалось. Теперь рассказ Марты беспокоил меня еще сильнее. На следующее утро я выехал в Бостон. Мне пришлось провести там целых восемь дней, и если бы я не встретил своих бывших коллег, занимавших теперь высокие посты в полиции, я вряд ли раздобыл бы нужную мне информацию.
Я узнал, что сестра Мэри Браун была уволена из военно-морского госпиталя в 1948 году, ее арестовали и осудили по обвинению в хищении и хранении наркотиков. В 1955 году, когда ей было примерно 30, она вышла замуж за некоего доктора Уилкерсона, которому в то время было около семидесяти лет. Он скончался примерно через год, судя по всему, естественной смертью. Мэри Браун купила небольшой домик в Ньютоне, там она и была найдена мертвой в тот день, когда, по словам Марты, ее убили.
Полиция пришла к заключению, что умерла она от чрезмерно большой дозы героина, которую ввела себе сама. В этот день в ее дом заходило несколько торговцев, заходил туда и какой-то человек с рыжей бородой, но ничего подозрительного в его визите отмечено не было, а самые энергичные розыски этого человека результатов не дали. В газету сообщение о ее смерти не попало, так как было вытеснено другими, более сенсационными новостями.
Я узнал также, что медицинское вскрытие Джимми Харта после его гибели в автокатастрофе показало, что он находился под действием наркотика. Это был морфий.
Возвращаясь из Бостона в самолете, я анализировал факты, прикидывая их и так и этак. И с тех пор, почти все время, пока я бодрствую — а сон теперь редко приходит ко мне,— я размышляю над решением этой загадки.
Разумеется, у Марты были основания убить и Силка, и Мэри Браун. Уничтожив Силка, она спасала Сью от брака, который почти наверняка закончился бы трагически. Расправившись с Мэри Браун Уилкерсон, она расквиталась бы с ней за смерть Энн и Джимми Харта.
Но почему, спрашивал я себя, ей потребовалось ждать четырнадцать лет для того, чтобы наказать миссис Уилкерсон. На этот вопрос я могу ответить лишь следующим образом: Марта никогда бы не пошла на убийство, если бы смерть Эда не потрясла ее психику. А возможно, роковую роль сыграло двойное потрясение — смерть Эда и известие о предстоящем браке Сью.
Как объяснить, что саму Марту не видели поблизости от места убийства Силка и Уилкерсон, зато человек, точно отвечавший приметам Германа Грау, был замечен у квартиры Силка, а Сэмюэл Хотчкисс — у дома Уилкерсон?
Размышляя над этой частью загадочного дела, я припомнил появление Марты на маскарадном вечере, устроенном два года назад нашей соседкой миссис Дорш. Марта явилась на маскарад, загримированная под Сталина, в черном парике и с такими же густыми усами. Все нашли сходство вполне убедительным. Что мешало ей создать столь же убедительные образы Грау и Хотчкисса?
Размышляя над возможностью этого маскарада, я вспомнил недавний августовский вечер, дымок, вьющийся над каминной трубой дома Гиббсов, просьбу Марты задержаться на час и стойкий запах жженого волоса. Должно быть, перед моим приходом она как раз сжигала парики Грау и Хотчкисса.
Но ведь я своими глазами видел, как Джонни Френч, или по крайней мере человек, похожий на него, посадил Марту в свой автомобиль. С другой стороны, Марта вполне могла нанять человека, похожего на Френча, для того, чтобы убедить меня в правдивости своего последующего рассказа о действиях персонажей ее произведений. Ведь она знала мои привычки и не сомневалась, что именно в этот, час я буду работать в саду.
Но зачем понадобилось Марте идти на все эти ухищрения и стараться заставить меня поверить в дикую и неправдоподобную цепь событий? В самом деле, зачем? Почему ей пришла в голову идея «заставить» своих персонажей отплатить за свое разоблачение и гибель реальным двойникам выдуманных детективов? Хотел бы я это знать!
Я перепроверил все детали дела. Я даже съездил в Нью-Рочдейл и побеседовал с Фердинандом Уилмотом, старым оперным певцом, у которого Герман Грау купил лимузин за 10 тысяч долларов наличными. Данное им описание внешности покупателя полностью совпадало с приметами Грау.
В качестве душеприказчика Марты для меня не представляло особого труда выяснить, сняла ли Марта со своего счета десять тысяч долларов в то время, когда у Уилмота была куплена машина. Такого счета я не обнаружил. В конце концов Марта могла держать эти деньги наготове наличными. И если она настолько потеряла голову, что пошла на подобную безумную авантюру, то, наверное, не пожалела на ее осуществление десяти тысяч.