ЫХ=000
«Вот болван! — подумал Фонди-Монди-Дунди-Пэк. — Как бы мне от него улизнуть?»
И пока Иван Иванович Иванов спокойно сидел и не смотрел на песок, словно там было нацарапано неприличное слово, Бугемот весь испыхтелся, словно бежал в гору и нес на себе Бугемота вроде себя.
А Фонди-Монди-Дунди-Пэк вспомнил, что полковник Шито-Крыто любил повторять:
— Я вам погоны на плечи, кресты и медали на грудь, денежки в карман, а жизни ваши в моих руках!
Совершенно ясно, что он уже отдал приказ уничтожить ЫХ-000. Думалось об этом относительно спокойно, ибо ЫХ-000 боялся людей, а со своим братом-шпионом он надеялся как-нибудь справиться.
Вдалеке раздался милицейский свисток. В другое время шпионы не обратили бы на него и малейшего внимания, а сейчас их затрясло от страха, словно они были не агенты, а жулики-карманники. Бугемот так заподпрыгивал на скамейке, что она в любой момент имела право развалиться.
А трели милицейского свистка были все ближе и ближе, все громче и громче.
Бугемот и ЫХ-000 тряслись и тряслись. Только один успокоится — другого забьет мелкой дрожью. Так можно было и мозги вытрясти! Агенты вцепились руками в скамейку, чтобы унять дрожь, сжали зубы и — замерли.
Кто-то сзади приближался к ним, ломая кусты и оглушительно свистя в милицейский свисток.
Агенты вскочили, но тут же шлепнулись обратно: ноги у них подкосились.
— Спартак… Динамо… Спартак… Динамо… — бормотал ЫХ-000, пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Спартамо… динаспар… такдина… амоспар…
— Сосиски, сардельки! Сосиски, сардельки! — бормотал совершенно обескураженный Бугемот. — Сосельки! Сарсоски! Перю! Рюпо! Пюро! Пере! Пюре!
От страха они не слышали друг друга и не смотрели друг на друга.
— Граждане, граждане! — раздался сзади радостный голос. — Вы тут случайно шпиона не видели? Маленький такой, с пистолетом, в одних трусах черных, в руках майка желтая, а?
— Нет, нет, никакого шпиона мы не видели! — торопливо ответили шпионы.
На скамейку между ними села тетенька общественный контролер Анна Дмитриевна. Села — и затряслась — это оттого, что скамейка подпрыгивала.
— Чего-то вроде землетрясения, что ли? — удивилась Анна Дмитриевна. — Или меня от радости трясет? Нюх-то у меня какой! Ловила безбилетного зайца, а чуть шпиона не поймала! Как он меня уговаривал отпустить его! А у меня на них нюх! Мальчишкой переоделся! И лопочет совсем по-нашему! И ездит-то, как наши, зайцем! В майке у него пистолет был завернут. Вытащил он его, прямо в нос мне сунул и заорал: «Руки вверх!»
Шпионы тихонько застонали, борясь с желанием поднять руки.
— Я ни разу в жизни живого-то шпиона и не видел, — заискивающим тоном произнес Бугемот. — По-моему, их не бывает.
— Не бывает? — усмехнулась Анна Дмитриевна. — Как же это не бывает, когда он мне сам сказал, что он шпион? В мальчишку переоделся и действует, враг такой!
— Мальчики часто играют в шпионов, — строго сказал ЫХ-000, — глупейшая, конечно, игра, но…
— Идиотская игра! — почти рявкнул Бугемот, чуть придя в себя. — Запретить ее надо!
— Это было бы очень, очень гуманным решением, — добавил ЫХ-000. — А то кому игра, а кому — трепка нервов.
— Шпион это, агент! — твердо проговорила Анна Дмитриевна и громко дунула в свой свисток. — Вот отдохну, отдышусь и поймаю. Хотел он меня запугать, думает, что мы, пенсионеры, народ трусливый. А мы, наоборот, храбрецы. Никого я не боюсь… А чего это я трястись перестала?
И только тут тетенька общественный контролер Анна Дмитриевна заметила, что сидит на скамейке одна.
Она набрала в грудь побольше воздуху и засвистела в милицейский свисток так, словно дула в боевую трубу.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ,
у которой два названия:
«Кеяк, кеюк, каёк, каюк»
и
«Не рой другому яму, сам в нее попадешь»
ГЛАВА №11
Почему генерал Батон против гигиены
ПОЛКОВНИК ШИТО-КРЫТО ДАВНО УЖЕ УНЮХАЛ, ЧТО ТЩАТЕЛЬНО ПОДГОТОВЛЕННАЯ ИМ ЛИЧНО ОПЕРАЦИЯ «ФРУКТЫ-ОВОЩИ» ПРОВАЛИВАЕТСЯ.
Еще когда он получил сообщение, что ЫХ-000 нездоровится, у полковника Шито-Крыто засосало под ложечкой. А если у такого типа засосало под ложечкой, то это означало, что не он делал кому-то крупную пакость, а ему кто-то делал крупную пакость.
Он не задавал себе вопроса: как могло случиться, что трусом и предателем оказался его лучший агент и закадычный враг? С точки зрения полковника Шито-Крыто, любой может стать трусом и предателем в любой момент.