А Муравей сидел в машине и болтал:
— Нисколько не жалею, что попался. Все равно родители меня домой не пускают. До генерала мне все равно уже не дослужиться. Зато новенький генерал Шито-Крыто лопнет от злости. Представляю его физиономию, когда он узнает, что его любимая Стрекоза влопалась! Правда, живой вам ее не взять. В крайнем случае, она сама себе глотку перегрызет.
Раздалось несколько выстрелов.
— Стреляет она здорово, — продолжал болтать Муравей, — и патронов у нее достаточно. Не завидую я вашим работникам.
Здание оцепили. Все ходы и выходы были перекрыты. Стрекоза остановилась на карнизе между двумя окнами на высоте четвертого этажа, прижавшись спиной к стене.
— Чего я только в жизни не видел, — говорил полковник Егоров, — но вот девочку-шпиона… хоть глазам своим не верь. Сейчас все спокойненько обдумаем. Никуда она не денется. Давайте как на рыбалке — не дергать и не дергаться.
Моисей Григорьевич сидел на диване, постепенно приходя в себя, и бормотал:
— Вот это удар… вот это кошмар… сумасшедший дом, а не психиатрическая больница.
Полковник Егоров отдавал приказания:
— Установите на подоконнике радиодинамик. Подключите микрофон… Приведите арестованного. Моисей Григорьевич, вам лучше уйти отсюда. А тебе, Толик, везет на шпионов, они вокруг тебя так и бегают.
Когда Моисей Григорьевич и Толик ушли, ввели Муравья.
— Гражданин генерал, — обратился к нему полковник Егоров, — передайте вашей очаровательной напарнице наше предложение сдаться. Я пытался с ней говорить, но она то ли не слышит, то ли не желает отвечать. Объясните ей, что ее положение совершенно безвыходно.
— К сожалению, я всего-навсего бывший генерал, а ныне я просто агент Муравей и нахожусь под командованием младшего сержанта Стрекозы, чтоб ей пусто было, между нами говоря. Она ни за что не сдастся. Она просто не знает, как это делается, зачем и вообще что это такое. Она будет отстреливаться до последнего патрона.
— И все-таки поговорите с ней. Вот микрофон.
Батон заговорил (привожу дословный перевод):
— Стрекоза, благодаря твоей тупости и глупости мы попались. Слава богу, я в наручниках, и на душе у меня благодать. Кончай базар, бросай пистолет, иди сюда, и все будет в порядке. Дадут фруктовки.
В ответ Стрекоза раскричалась (ругательства не перевожу):
— Хрычто фуренти! У меня достаточно патронов! Айм добл найн! Пусть только высунутся! Ферг морг гарди! И чтоб я больше не слышала твоего гнусного голоса, предатель! Эссенто аро фаг! Я должна еще и в тебя влепить пулю, барригит финик долдо!
Она еще очень долго кричала, голос часто срывался на визг, и Батон морщился и виновато смотрел на полковника Егорова, так как ничего не мог разобрать. Наконец Стрекоза умолкла, будто задохнулась от злобы.
Выслушав перевод, полковник Егоров проговорил:
— Ругается она здорово. А сколько времени она может простоять вот так на карнизе?
— Теоретически — пока не умрет. Практически — недели полторы-две, а то и чуть дольше. Живой ее все разно не взять, поверьте мне. Я эту публику знаю, сам работал на площадке молодняка. Зачем она вам?
— Это уж наше дело. Будем ждать ночи. Приготовьте сетку, прожекторы и сирены. Вызовите еще людей. Будьте предельно осторожны.
— И приготовьте крепкий мешок, — посоветовал Муравей. — Если вы каким-нибудь чудом схватите эту чертову Стрекозу, без мешка вам придется туго. Она ведь ЕЩЕ И КУСАЕТСЯ И ЦАРАПАЕТСЯ.
ГЛАВА №25
Драка гавриков и шпиончиков
АГЕНТ СТРЕКОЗА СООБЩИЛА, ЧТО ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЯЕТСЯ УСПЕШНО: ЫХ-000 обезврежен, найден след Толика Прутикова, агент Муравей работает отлично.
Генерал Шито-Крыто удовлетворенно откинулся в кресле и даже прорычал свою любимую песенку:
Эх, если бы у него была возможность поспать! Ему бы не понадобилось мягкой постели: спать он может сидя, стоя и даже на ходу. Но спать нельзя! Надо работать, работать и работать! Иначе все мечты так и останутся мечтами.
План операции «Братцы-тунеядцы» почти готов. Вот он. Сто три толстенных папки. Скоро, скоро исполнится заветнейшая мечта генерала Шито-Крыто, мечта, исполнение которой когда-то началось с пустяка, когда он предал свою родную маму. Ха, скоро он предаст сотни, тысячи, миллионы мам!
Генерал Шито-Крыто от радости заподпрыгивал в кресле, выкрикивая: