— Поздравляю с победой, не знаю, заслуженной ли. Я до сих пор не понимаю, что случилось.
— Сначала надо расплатиться, — грозно сказал генерал Шито-Крыто. — Твои гаврики в количестве трех штук теперь мои. Как ты вернешься без них в Центрхапштаб?
— Мне здорово попадет. Меня выгонят в отставку или подвергнут почетной спиртизации.
— Да, невеселые перспективы. Предлагаю тебе работать у меня. Отвечай быстро: да или нет?
— Пожалейте меня! — в ужасе попросил фон Гадке. — Дайте мне время на размышление! Я голоден. Прикажите накормить меня. На голодный желудок я совершенно не соображаю.
— Мне некогда, понимаешь? — начал сердиться генерал Шито-Крыто. — Я убежден, что почти все замечательные мысли приходили в голову именно на голодный желудок. Набитый желудок бывает только у набитых дураков! И вот на голодный желудок отвечай: согласен работать у меня или нет? Если согласен, тебя ждет прекрасный обед, сохранение чина и повышение оклада. Если не согласен, тебя на голодный желудок ждет прекрасный самолет, а дома ждет почетная спиртизация. Если ни да ни нет — ни обеда тогда тебе, ни самолета, топай пешком на все четыре стороны! — И генерал Шито-Крыто так заррррррычал, что фон Гадке крикнул:
— СОГЛАСЕН!
ДА!
СОГЛАСЕН!
ДА!
— О’кейно! Ты ешь, летишь домой и возвращаешься ко мне с секретной технической документацией по обработке и обучению твоих болванов.
— Согласен!
Да!
Согласен!
Да!
Собрав остатки силенок, оберфобердрамхамшнапсфюрер ответил по возможности гордо:
— Дай мне времени подумать.
Генерал Шито-Крыто встал, уперся руками в стол, взглядом уперся в растерянного, испуганного, трясущегося от голода фон Гадке и сквозь зубы проговорил:
— Хватит валять дурака. У меня нет на это времени и желания. Подпиши вот это! — приказал он самым грозным голосом. — Ну! — И подал фон Гадке листок бумаги с текстом, отпечатанным на пишущей машинке:
СМЕРТЕЛЬНОЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВО
Я, нижеподписавшийся, оберфобердрамхамшнапсфюрер фон Гадке, от всей души и всего ума даю полное и безоговорочное согласие служить верой и правдой, печенкой и селезенкой генералу Шито-Крыто и никому больше.
Обязуюсь под страхом смертной казни через подвешивание к потолку за левую ногу предоставить «Гробу и молнии» секрет обработки и обучения гавриков. В случае, если струшу и забоюсь служить генералу Шито-Крыто, приму крысиный яд.
К сему
(оберфобердрамхамшнапсфюрер фон Гадке)
— Эт… эт… это… это… — фон Гадке покачнулся. — Вы… вы… вы… родок!
— Это не имеет никакого отношения к делу, — брезгливо сказал генерал Шито-Крыто.
От голода головка фон Гадке кружилась, он мало что понимал из происходившего. Ведь большую часть его организмика занимал пищеварительный аппарат!
Фон Гадке скрипнул зубами, сжал кулачки, на две с половиной секунды потерял сознание, восемь раз дернулся всем тельцем и невнятно проговорил:
— Проклинаютотденькогдаприбылсюда…
— Что! Что!
Фон Гадке с трудом сообразил своей совершенно пустой головкой, что последние силы покидают его. Он подписал смертельное обязательство и, еле переставляя ножки, поплелся обедать.
Сев за обильно накрытый стол, он начал глотать пищу и плакать. Такого еще не бывало: шпионить за самим собой! У самого себя выкрасть секретную документацию!
Все кушанья казались ему солеными: столько текло из него слез.
Наглотавшись еды, фон Гадке постепенно начал кое-что соображать. А почему бы ему и не пошпионить за самим собой? Оригинально получится. Тем более приятно обмануть Центрхапштаб и барона Барана. Они ему — почетную спиртизацию, а он у них своих гавриков украдет!
Тут его вызвал генерал Шито-Крыто и, не предложив присесть, заговорил:
— Твоих заслуг в борьбе с детьми у тебя никто не отнимет. Ты принес людям много горя. Это прекрасно. Но ты постарел, а твои взгляды устарели. Мы же стремимся работать по-новому, на строго научной основе. Мы ценим пожилые опытные кадры. Помни, что ты подписал смертельное обязательство. Не вздумай меня надуть. Жду твоего возвращения. Пока! Гуд буд!
— Майль! — вяло ответил фон Гадке и поплелся, чтобы сначала сесть в автомашину, затем в самолет и лететь НАВСТРЕЧУ СВОЕЙ ФОН-ГАДСКОЙ СУДЬБЕ.
